Так, размышляя, я повернулся и двинулся прочь по дороге, которая должна была вывести меня к цивилизованным местам. Через некоторое время начал моросить мелкий дождь.

А за моей спиной, возле хижины алхимика, земля внезапно вздыбилась, и кроваво-красное нечто стало постепенно выползать на поверхность. Его размеры были поистине титаническими.

— Жа-а-а-к, — услышал я безумный жалобный крик Аларика, — Жа-а-а-ак, выручай! Кажется, у нас тут дождевой червь!

Недолго думая я припустил по тропинке прочь: мало ли что там еще выберется из земли возле хижины этого безумца. А меня ждет впереди великое будущее. Не стану же я рисковать им ради пустого — спасения жизней мерзких стариков-алкоголиков от гигантских насекомых. Еще некоторое время я слышал его вопли, а потом убежал слишком далеко…

История Вселенной — это движение от мира иррационального — хаотичного, жестокого, безрассудного и бессмысленного — к миру рациональному — гармоничному, прекрасному, пронизанному огромным количеством связей — точных и аккуратных. Бог — творец, стоявший у начала времен, был, по сути, помешанным — с нашей точки зрения.

Чарльз Плэтт. «Беседа с Филипом Диком»

Через некоторое время тропинка стала взбираться на пригорки, петлять между бугорками причудливо вздыбленной земли, потом пригорки превратились в холмы, которые становились все выше и выше, и я понял, что, похоже, забираюсь в горы. Избегая скалистых образований, которые местами стремились выбраться на поверхность из влажной почвы — они росли, подобно деревьям, правда, слава темным богам, не очень высоко, — я продолжал двигаться вперед, но мое продвижение заметно замедлилось.

А вскоре оно и вовсе прекратилось — я выбрался к глубокому песчаному откосу. Откос был слишком крут. Он уходил вниз почти отвесно. Чтобы спуститься, мне необходимо было изобрести что-то особенное.

Жалко, здесь не было канатной дороги — я как-то видел такую в Вере. Схватился за перекладины, разбежался — и на огромной скорости слетаешь вниз. Дорога всем была хороша, только время от времени кто-нибудь из горожан забывал, что держаться надо крепко, отпускал руки и падал на мощенную булыжником мостовую. Вот смеху-то было, когда его потом отдирали от камня и собирали по кусочкам, чтобы похоронить… Да, а однажды крепление каната наверху расшаталось, а потом развалилось, канат оборвался, и несколько спускавшихся вниз и крепко державшихся за перекладины горожан приложились о булыжник. Получилось тоже весьма забавно. Те, что стояли внизу, животы надорвали. Разумеется, не те, которых зашибло упавшими, а те, что стояли подальше… В общем, канатная дорога — развлечение во всех отношениях веселое…

Здесь канатной дороги не было. Жаль. Значит, придется придумывать что-то особенное.

Я обвел взглядом окружающее пространство. Меня обнадежил тот факт, что внизу, среди непролазной лесной чащи, виднелась широкая дорога. Не звериная тропка и даже не вытоптанная случайными людьми поросшая травой тропинка, нет, это была самая настоящая дорога, по которой много и часто ходили люди. Немного севернее я разглядел блестящую воду большой реки, излучина терялась в густом ельнике и зарослях дикого есеня.

Вот чертов алхимик, про обрыв он ничего не говорил, похоже, я снова доверился тому, кому не следовало. Хорошо бы его сожрал тот самый гигантский дождевой червь. Теперь становилось ясно, чему он так радовался, когда стоял в обнимку с птицей и провожал меня. Наверное, подозревал, что лесной пожар моих рук дело.

Спуститься вниз мне могла помочь только магия. Я стал припоминать уроки ведьм, стараясь нащупать в памяти какое-нибудь подходящее случаю заклинание, но голова моя за время путешествия порядком опустела. Казалось, кто-то большой и грузный схватил меня, перевернул вверх ногами и вытряс все полезные и нужные знания. Потом что-то мелькнуло, меня осенило, я вспомнил слова и горловые звуки, которые использовала Габи, чтобы поднять в воздух бревно, на котором я делал пируэты.

Слегка потренировавшись, я пощелкал пальцами и спел несколько нот. Голос у меня, конечно, не то что у Габи, но тоже очень даже ничего… Наконец я решился, нараспев выкрикнул каббалистическую тарабарщину, подражая Габи, и принялся плавно проводить в воздухе линии, а напоследок выставил ладонь в сторону основания обрыва. Через некоторое время воздух загустел, стал фиолетово-черным с прожилками красного, а потом что-то полыхнуло, меня сбило с ног, даже показалось, что я подхвачен черным вихрем, мгновенно слетаю с обрыва вниз и оказываюсь прямо под ним, на опушке. Однако уже в следующее мгновение я стоял на том же самом месте, где и прежде, причем в самой нелепой позе.

— Тьфу ты! — с досадой выкрикнул я…

Я мог бы поклясться, что внизу какая-то бойкая фигурка, одетая в коричневый жилет и темные штаны, нырнула в лес и исчезла. Еще секунду назад там никого не было… Что за странное предчувствие неприятностей…

Заклинание не сработало. Теперь это стало очевидным. Расстроившись, я направился вдоль обрыва, и, о чудо, за рощицей вдруг открылся почти горизонтальный спуск. Зачем я расходовал силы и творил заклинание — надо было всего лишь пройти чуть дальше. Здесь обрыв просел под тяжестью скалистой породы, и насыпь позволила мне спрыгнуть в песок и быстро спуститься вниз, увязая по самые щиколотки…

Оказавшись на опушке леса, я остановился как вкопанный, потому что у деревьев меня поджидал некто, чья внешность поначалу показалась мне очень знакомой, а потом жутко испугала меня.

Одетый в точно такой же жилет и бархатные штаны, как и у меня, некто очень похожий на вашего покорного слугу глядел на меня со странным выражением в темных глазах. Лицом он напоминал меня, но, несомненно, его черты были куда резче и агрессивнее: между бровей у него залегла глубокая морщина, скулы заметно ходили вверх-вниз, а крылья носа напряженно раздувались. Потом он сделал шаг вперед, приложил руку к груди и слегка поклонился…

— Мое почтение, повелитель, — сказал он. Голос у него оказался утробный и низкий, он даже немного порыкивал, этот странный субъект.

— Ты кто? — Я испуганно приблизился, внимательно всматриваясь в его лицо.

Происходящее начинало меня пугать все больше и больше. Если все, что со мной случилось раньше, носило вполне реалистичный характер и было замешано на физиологии и религиозной почве, то теперь я, ко всем прочим злоключениям, умудрился встретить самого себя. Похоже, правда, что в этом я целиком и полностью был виноват сам, перепутав заклинание темной магии.

В целом лицо двойника мне понравилось, хотя он был довольно лохматым. Взгляд, пожалуй, слишком насмешливый и колкий, и горбинка на носу великовата, но вообще-то мой двойник был весьма симпатичным юношей. Вот только агрессия, которая читалась в его осанке и выражении лица… Волосы его были темнее, чем мои, и еще я уловил, что в его глазах таилось что-то очень и очень неприятное и чем-то мне угрожавшее.

— А кто бы ты думал я есть? — вопросом ответил он на мой вопрос. — Теперь я везде буду тебя сопровождать… Я воплощение твоих дурных сторон. Обычно колдуны вызывают меня, чтобы использовать для защиты.