Демон ход его мыслей явно уловил, но не обиделся, а усмехнулся весело:

— А я убийца вообще-то.

Ответом ему было молчание, поистине замогильное. Пустая пентаграмма глупо белела на полу, демон покачивался на табурете посреди комнаты, и не было между убийцей и жертвами никакой преграды, не было ни единого шанса уцелеть… Вот вам и «выгода»!

— И ты нас теперь убьешь? — спросил Иван обреченно.

— Зачем? — удивился тот. — Я убийца по природе, а не по характеру. Просто сущность у меня такая, но я ей воли не даю.

— Разве так бывает? — усомнился Кьетт. Он единственный имел представление о демонах-убийцах — доходили глухие и мрачные слухи, были они противоречивы, но сходились в одном: после встречи с этими жуткими исчадиями астральных сфер в живых не остается никто, даже другие, «нормальные» демоны. — Разве можно пойти против своей природы?

Демон взглянул на Кьетта очень внимательно, и нолькр почувствовал что-то вроде невидимого прикосновения, легкого, деликатного, но достаточно явного, чтобы не быть принятым за обман восприятия.

— А почему бы и нет? — ответил демон. — Вот ты, к примеру, тоже не дева-корриган! Вампиризм второго уровня, да? Но ты ведь всех подряд не убиваешь? И не пожираешь своих спутников почему-то? А ведь мог бы…

— Нет, я не могу! Это безнравственно, я так считаю! — поспешил опровергнуть побледневший Кьетт, уловив косой взгляд Ивана.

— Представь, я считаю точно так же! — обаятельно рассмеялся демон, и Кьетту сразу стало легче жить.

Но не Ивану! И не демон его тревожил в ту минуту!

— Так, значит, ты все-таки вампир?! — Он не стал скрывать возмущения при посторонних. — А говорил… Зачем врать-то было?!

— Я не врал! — отчаянно воспротестовал Кьетт, глаза у него стали большими и подозрительно блестящими. — Я не вампир, я нолькр!

— Он не врал! — вступился за Кьетта демон. — Он совсем другое существо, вполне живое, и к мертвецам, вставшим из могилы, никакого отношения не имеет. А вампиризм второго, энергетического уровня — это способность к поглощению чужой силы. Очень распространенное явление в магической среде. Все профессиональные маги на такое способны. — И удивился: — Неужели вас этому никогда не учили? Вот тьма сехальская! Это же примитив! Уж на что я в теоретической магии не силен, и то знаю!

— В нашем мире нет магии! — гордо заявил Иван, будто в этом была его личная заслуга.

— Что, вообще нет? Ты уверен? — Демон вдруг насторожился.

— По крайней мере, очень мало. — Иван на всякий случай решил не быть категоричным.

— Понятно, — серьезно кивнул демон. — Тогда скажи, тебе говорят что-нибудь слова: «Москва», «Ломоносов», «Колумб», «лошадь», «туда и обратно», «пистолет», «пуля»…

Иван не поверил собственным ушам! Потому что сказаны эти слова были на чистом русском языке, без малейшего акцента!

— Д…да! — ошеломленно пробормотал он. — Говорят! Я сам прямо из Москвы сюда попал! Учусь там!

— О! — искренне обрадовался демон. — А у меня брат на «Пролетарской» живет, представь! Я у него как раз недавно гостил пару дней! Правду гласит народная мудрость — мир тесен!

От такого сообщения Иван обалдел еще больше, просто глаза на лоб полезли. Вот вам и мир без магии! Кто бы мог такое вообразить?!

— Что?! На Пролетарской?! Брат?! Родной?!!! Тоже демон?!!

— Нет, конечно, не родной! И не демон он вовсе, обычный человек, как и ты. Мне только братьев-демонов не хватало! Мало мне па… хм, неважно!..

Вот теперь и Иван почувствовал, как камень упал с души. Как-то легче стало от мысли, что демоны на Пролетарской все-таки не водятся. А убийца продолжал:

— …а еще у вас там в Москве университет классный, который на горах стоит.

Начало фразы Иван, занятый личными переживаниями, пропустил мимо ушей, уловил только конец. Кивнул в ответ:

— Да, я как раз там и учусь.

— Везет! — восхитился демон. — А на каком факультете?

— На почвоведении.

— О! Мы с тобой почти коллеги! Знаешь, тебя я домой могу вернуть, хоть сейчас. Заодно и брата навещу.

— Здорово! — просиял Иван. — Пошли!.. — и вдруг осекся. Снурл и нолькр стояли и смотрели на него, притихшие, бледные. — А… как же они?

Демон пожал плечами:

— Не знаю. Могу и их перебросить к тебе.

— Нельзя! Они умрут там! — воскликнул Иван так горячо и поспешно, будто спутников его уже хватали и тащили на верную гибель. — И выбраться оттуда уже точно не смогут. Магии-то нет почти!

— Понятно. Тогда сам решай, как быть. А то мне пора возвращаться, сестра не любит, когда я надолго исчезаю вот так, без предупреждения.

…Это были одни из самых тяжелых минут в жизни Ивана. Душа его разрывалась надвое. Домой хотелось страшно, как никогда раньше, мысль о родных жгла каленым железом: ведь они его ищут, они страдают, с ума сходят, мать с сестрой все исплакались уже, отец ходит, не поднимая глаз, и как бы не запил с горя. А бабушке, наверное, не сказали ничего, но должны будут однажды сказать… И конец семестра на носу, экзамены… А кто с первого курса вылетит — не восстанавливают… Он должен, он обязан был вернуться домой… и бросить Кьетта и Болимса в чужом мире. А ведь оказались они тут исключительно по его, Ивана, глупости и небрежности! Ему-то хорошо будет в родительских объятиях, а их ждет верная гибель в неведомых Безумных землях… Разве вправе он бросить друзей? Кто он будет после этого? Да тварь последняя, хуже рузы перепончатокрылой!

— Нет! Я не могу!

— Иван, — тихо начал Кьетт, — послушай, вдруг это твой единственный…

— НЕТ, я сказал! Я остаюсь!

— Понятно, — кивнул демон. Ему ничего не нужно было объяснять. — Ну я пойду тогда?

Иван молча кивнул, он пока не мог говорить.

И демон исчез. Мгновенно, как и не было.

— Ох! — удивился снурл. — А вы говорили, чтобы вернуть демона назад, тоже ритуал нужен, еще сложнее! Столько мы накупили всего…

— Он же высший, — вздохнул Иван и постарался улыбнуться. Улыбка вышла кривой и жалкой.

И тут он появился вновь. Без ритуала и пентаграммы, просто возник из ничего, так же легко, как мгновение назад исчез. Только выглядел заметно бледнее, и под носом показалась кровь. Но, несмотря на эти перемены, вид у демона был довольный.

— Всем привет еще раз! Я что вернулся-то! Человек, у тебя родные дома есть? Они ведь беспокоятся, наверное, куда ты сгинул?

Иван кивнул, скрипнул зубами. Он чувствовал с ужасом, что еще мгновение — и просто расплачется, вроде чувствительного снурла.

— Так давай я попрошу брата, пусть он передаст им весть, что ты жив-здоров! Про другой мир они не поверят, конечно, так надо что-нибудь наврать! Типа у тебя случилась несчастная любовь, и ты с горя уехал в Америку, не ищите, сам вернусь… Или еще что-нибудь.