– Ты никогда не обманешь меня. Порядочных людей не стоит опасаться. Что ж, желаю счастья, если твоя птичка вдруг решит вернуться к тебе. Лично мне это кажется маловероятным…

– Что ты хочешь этим сказать? – насторожился Бернард.

Ему не понравился ни тон Каролы, ни странный блеск в ее глазах.

– Мы тут немного поболтали со Сьюзен, пока тебя не было. Знаешь, две женщины, особенно если у них один мужчина, всегда найдут о чем поговорить…

– Ближе к делу, Карола! – прорычал Бернард.

– Так вот, мне пришлось рассказать Сьюзен о том, что у тебя бывает роман с каждой хорошенькой студенткой. Боюсь, я ее огорчила, ведь она была о тебе лучшего мнения.

– Сьюзен знает, что ты ей соврала! – Бернард вскочил на ноги и был готов наброситься на Каролу с кулаками, но вовремя взял себя в руки.

– Да? – Карола ядовито усмехнулась. – Тогда почему же она ушла? Не знаю, Бернард, как ты будешь оправдываться, да и станет ли она слушать эти оправдания. Ангелы… – а ты ведь считаешь ее ангелом? – требуют от окружающих неукоснительного исполнения норм морали.

– Убирайся к черту, Карола, – устало проронил Бернард и упал в кресло.

Голова болела немилосердно, у него почти не осталось сил терпеть эту боль.

– Прощай, Бернард, ты всегда был неудачником, и на этот раз останешься в проигрыше.

Карола вышла и захлопнула за собой дверь.

Интересно, она попрощается с детьми? – вдруг подумал Бернард. Как же мне теперь оправдаться перед Сьюзен? Я-то думал, будет достаточно прийти к ней и рассказать о том, как сильно я ее люблю! А теперь, оказывается, мне придется убеждать ее в том, что она – единственная студентка, в которую я влюбился. Нет, что я такое говорю! Она – единственная женщина, которую я полюбил. Только бы Сьюзен смогла поверить мне, а не Кароле. Что будет, если она решит, что эта тварь говорила правду? Ведь в плохое всегда проще верить, чем в хорошее.

Бернард уронил голову на стол. Ему казалось, что в висок ввинчивается раскаленный стержень. Каждый раз, как только он начинал думать, стержень проникал в глубь его мозга еще на несколько миллиметров, причиняя новую мучительную боль.

Где же мои таблетки? – сердито подумал Бернард. Странно, с того времени как Сьюзен поселилась в этом доме, я ни разу не пользовался ими. У меня не было ни одной мигрени. Вот еще один повод поблагодарить Сьюзен!

В дверь тихо постучали. Бернард знал, что это пришли дети, он чувствовал, что Карола больше не будет его беспокоить. Все же она знала меру и всегда, проиграв, могла остановиться. Он понимал, что детям сейчас очень нужна его помощь. Превозмогая боль, Бернард крикнул:

– Войдите!

В кабинет шагнул Скотт, с самым решительным видом прижимая к груди рюкзак. За его спиной топталась Шарлотта.

– Папа, мы решили, что, если ты сейчас же не пойдешь за Сью, мы с Шарлоттой уйдем жить к ней.

Стараясь сохранить серьезное выражение на лице, Бернард строго посмотрел на дочь и спросил:

– Ты тоже уйдешь?

Девочка кивнула и постаралась спрятать глаза.

– Почему вы так решили?

– Если мы переселимся к Сьюзен, ты будешь вынужден увидеться с ней, – разъяснил Скотт. – И потом, мы боимся, что ты разрешишь ей снова жить с нами.

По презрительной интонации, с которой Скотт произнес местоимение «ей», Бернард понял, что речь идет о Кароле. Дети просчитали все ходы: помирить папу с обожаемой Сьюзен или сбежать из дома, где вновь появится их мать.

– Она не зашла к вам?

– Нет, и не могу сказать, что сильно опечален этим событием! – признался Скотт, дерзко глядя на отца.

Бернард понимал, что следовало бы отругать мальчика за то, как он говорит о своей матери, но у него не было ни сил, ни особенного желания.

Интересно, будет ли Сьюзен призывать их вежливо говорить о матери и теперь, после того как познакомилась с ней? – подумал он. Наверное, будет. Сьюзен слишком добра, чтобы помнить зло, которое ей причинили. Я только надеюсь, что ее доброта позволит ей принять мою любовь после того поклепа, что возвела на меня Карола. Да, Сьюзен простит мне не только реальную вину, но и воображаемую, ведь она любит меня. И пусть я старше ее на много лет, пусть у меня взрослые дети, пусть наши отношения начались не лучшим образом, Сьюзен сможет все это мне простить и принять, если поверит, что я люблю ее!

В глазах Бернарда появился прежний блеск. Дети с облегчением переглянулись.

– Можете идти распаковывать вещи. Да, и переоденьтесь. Нужно будет произвести хорошее впечатление. Сегодня мы едем в гости к семье Сьюзен просить ее руки!

Скотт завопил «ура!», а Шарлотта бросилась к отцу обниматься. Бернард подхватил ее и закружил, как не делал уже много лет. Но все же двенадцатилетняя Шарлотта сильно отличалась от пятилетней, и Бернард был вынужден вскоре поставить ее на пол.

– Вот уж не думал, что ты так выросла, – пробурчал он отдуваясь.

– Пап, а что мне надеть? – поинтересовалась Шарлотта, невинно глядя на него.

– Да, ты действительно выросла. И давно тебя это волнует?

– Несколько месяцев. До сих пор Сьюзен помогала мне. Но сейчас ее нет…

– Тебе не хватает Сьюзен только поэтому?

– Нет, мне не хватает Сью потому, что она добрая, честная и очень веселая. Пап, ты просто должен был в нее влюбиться! Мы со Скоттом с первой же минуты ее появления в нашем доме не сомневались, что вы будете вместе. Только я была уверена, что ты сделаешь ей предложение раньше.

– Ты, кстати, проспорила мне! – победоносно воскликнул Скотт.

– Мужчины! – фыркнула Шарлотта, и Бернарду показалось, что он уже где-то видел подобное.

– Да, тебе действительно не хватает Сьюзен, – пробормотал он. – Иначе у кого ты будешь набираться этих женских штучек?

– Так мы идем или нет? – спросил Скотт, нетерпеливо пританцовывая на месте.

– Не забывай, что мы приглашены на ужин! – напомнил ему отец.

– Ну и что? Тебе ведь еще нужно время, чтобы помириться с Сьюзен! Почему-то мне кажется, на этот раз она не сделает первый шаг!

– Ты тоже вырос слишком быстро. Ну и что же вы стоите? Марш переодеваться!

Через секунду Бернард услышал их топот на лестнице. Головная боль почти прошла, и Бернард вновь чувствовал себя собранным и очень сильным. Он улыбнулся, представив, как обрадуется Бетти его появлению. За один неполный день ей уже надоели слезы и страдания Сьюзен.

А вдруг она не простит меня? Сьюзен так много перенесла по моей вине! Вдруг она решит, что ей лучше быть одной? От нас ведь только хлопоты. Что тогда будет с детьми? Что будет со мной? Сьюзен приучила нас к ласке, к теплу, как мы будем обходиться без всего этого?