Была в этом замечании ветерана погранвойск своя сермяжная правда, а скорее — неопровергаемая истина. Михеев, как военный инженер, хорошо знал, что такое фортификация и ее искусство увеличения боевой мощи войск, занимающих ту или иную позицию, при помощи инженерно-технических сооружений. Они, в свою очередь, предназначались для укрытого размещения и наиболее эффективного применения оружия, военной техники, пунктов управления, а также защиты войск от воздействия неприятельского как полевого, так и воздушного огня…

Всепожирающее пламя войны разгоралось все ярче. Пылали города и села, снаряды и бомбы разрушали заводы и фабрики, железнодорожные узлы и жизненно важные коммуникации, выстроенные руками советских людей в годы предвоенных пятилеток. Все это остро понимал чекист с дипломом военного инженера. Он убеждает себя, что может сделать большее для безопасности страны на фронте. Эта мысль заставила в конце концов сесть и написать рапорт высшему руководству с просьбой отправить его в знакомый ему до недавнего времени КОВО, ставший Юго-Западным фронтом. Существует версия, что этот кадровый вопрос докладывался Сталину, который дал добро на назначение А.Н. Михеева на нижестоящую должность.

Думается, в его рассуждениях напряженно билась, пульсировала жилка — лучше отдать кровь, а может, и жизнь в борьбе за Родину на поле брани, чем ее у тебя заберет палач, как это сделали с коллегой — руководителем военной разведки Проскуровым.

Покидал он кабинет на Лубянке в сопровождении своих недавних подчиненных. Выходя из четвертого подъезда, к нему обратился один из сотрудников:

— Анатолий Николаевич, когда вас ждать?

— Вернусь после победы! — последовал с некоторой грустинкой ответ. Он, как никто другой, понимал, куда, на какую бойню направляется. Но главное верил — враг будет разбит, победа будет за нами!

У подъезда его ждала эмка с тремя сотрудниками, которых он решил взять собой в дорогу на начавшуюся войну… Он действовал продуманно и совсем не кичился, не бахвалился, не чванился патриотическим порывом убыть с большой должности на понижение. Отправляясь на фронт, он считал такой поступок обыденным явлением гражданина, болеющего за Родину, свой народ, свою семью, униженных нацистскими варварами и поставленных на грань физического истребления россиян разных национальностей.

* * *

С 17 июля 1941 года он становится начальником Особого отдела НКВД Юго-Западного фронта. А через двое суток -19 июля 1941 года — ему присваивают звание комиссара государственной безопасности 3-го ранга.

То, что он увидел под Киевом, еще раз убедило его в мысли, что неприятель силен и песенно-публицистичное шапкозакидательство — плохой советчик в борьбе с навалом «коричневых тараканов». Это сравнение, сказанное кем-то из его товарищей по Лубянке, ему понравилось, и он часто им пользовался.

Командующий фронтом Герой Советского Союза генерал-полковник М.П. Кирпонос принял нового начальника военной контрразведки, понимая, что ему на помощь прибыл человек, знающий театр военных действий. Ведь до недавнего времени он служил на этой должности в КОВО. А еще командующему понравился сам подход армейского чекиста в получении крайне необходимой информации для нужд личного состава фронта путем создания оперативных групп для ведения дальней разведки в тылу противника.

Кирпонос был несколько недоволен скудостью той информации, которая имелась в Разведотделе (РО) штаба фронта. Он не раз на эту тему беседовал с начальником Разведывательного отдела (РО) фронта полковником Г. И. Бондаревым.

— Мне нужны данные не биноклей, а сведения большей глубины: какие и сколько частей на подходе к Киеву, идут ли своим ходом или доставляются эшелонами, где немцы сосредотачиваются, куда двигается бронетехника противника, — распекал командующий руководителя РО, всегда исполнительного и толкового командира, полковника Бондарева Григория Ивановича: — Мы с вами отстаем. Михеев уже подготовил две разведгруппы. И его хлопцы начали продуктивно работать. Они готовы нам помочь. Свяжитесь с Анатолием Николаевичем. Он хотя и молод, но знает толк в военном деле.

— Есть, товарищ генерал… Сейчас допрашиваем одного языка — полкового штабиста. Результат срочно вам доложу, — понурив голову, вяло отвечал полковник.

— Вы поняли, что от вас мне сейчас позарез нужно?

— Так точно! — ответил начальник разведывательного отдела фронта, готовясь закончить встречу привычным вопросом «разрешите идти?» Но, прежде чем высказать эту короткую традиционную военную обязанность, он услышал:

— Идите, — уставшим от многодневного недосыпания голосом закончил беседу командующий с главным военным разведчиком его огромного хозяйства под названием — фронт.

Следует заметить, что на Юго-Западном фронте такие оперативные группы были организованы раньше, чем на других фронтах, и несомненная заслуга в том принадлежала комиссару госбезопасности 3-го ранга А.Н. Михееву.

Бондареву с главным военным контрразведчиком фронта удалось встретиться только под вечер. Анатолий Николаевич возвратился после боя на южной окраине Киева в районе Голосеевского леса, пропитанный специфически стойким запахом пороховых газов, уставший и покрытый серым слоем пыли.

Обстановка вынуждала прицельно действовать. Уже через несколько часов после этой встречи с командующим Григорий Бондарев поймал Анатолия Михеева. Обсуждая вопросы, поставленные командующим фронтом, начальники военной разведки и военной контрразведки договорились о конкретных совместных действиях по повышению эффективности получения нужной для командования фронта информации о противнике…

К великому сожалению, оба руководителя погибли в один месяц в сражениях на Киевском плацдарме: начальник военной разведки фронта Григорий Иванович Бондарев — 17 сентября, начальник военной контрразведки фронта Анатолий Николаевич Михеев-21 сентября 1941 года…

Люди, воевавшие тогда вместе, присягали на верность Родине и народу, родному очагу и семье — тоже вместе, и умирали с мыслью, что единство людей — не победить!

Суровым испытанием для военных контрразведчиков стала Великая Отечественная война. В феврале 1941 года было воссоздано Управление особых отделов, в состав которого вошло 3-е Управление Наркомата обороны СССР и Особый отдел НКВД СССР.

Опыт боевых действий РККА первых месяцев войны и система мер по обеспечению боеспособности армии и ее ограждения от проникновения враждебного элемента указали на необходимость радикальных перемен в структуре органов военной контрразведки.

Как ни странно, перемен ждали как армейцы, так и особисты. И этот момент настал…

Постановлением Государственного комитета обороны СССР 19 апреля 1943 года по инициативе Сталина и руководства органов ГБ было создано легендарное Главное управление контрразведки (ГУКР) Смерш Наркомата обороны СССР. В качестве его названия был выбран лозунг «Смерть шпионам!», или кратко — Смерш. Этот орган непосредственно подчинялся наркому обороны И.В. Сталину, а начальником был назначен комиссар госбезопасности 3-го ранга Виктор Семенович Абакумов. Помимо ГУКР Смерш НКО СССР, собственное Управление Смерш было создано в Наркомате ВМФ СССР, а в НКВД СССР был учрежден Отдел Смерш. Для улучшения конспирации в работе всем оперативникам Смерш было приказано носить форму войск, в которых они несли службу. Казалось, незначительная забота о сохранении служебной тайны, но в вопросах конспирации мелочей у контрразведчиков не бывает.