– Можно сесть на край кровати? – спросила я у Люси.

– Нет, – сердито заявила девочка, – это негигиенично. У вас брюки грязные.

Павел вышел из палаты.

– Правда? – удивилась я. – Где-то испачкалась? С утра надела совершенно чистые джинсы.

– В больнице стерильность. И вам лучше джинсы не носить, толстым они не идут, больше подойдет балахон без пояса, – схамила Люся.

– В такой одежде я, наоборот, буду только толще выглядеть, – усмехнулась я. – У меня вопрос. Ты недавно носила розовое болеро?

– Нет, – быстро соврала Люся.

– А мама такое примеряла? – не утихала я.

– Не слежу за ней! – огрызнулась лгунья.

– Садитесь, Татьяна, – сказал Павел, входя в палату с табуреткой в руках.

– Спасибо, – обрадовалась я и опустилась на сиденье. – Люся, я не имею права разглашать служебную информацию, и детям печальные факты не сообщают. Но мне придется нарушить оба правила. Твоя мама работает в гостинице «Лесной парадиз»…

– И что? – перебив меня, скривилась девочка. – Ну да, она даже десять классов окончить не сумела, поэтому за другими грязь убирает.

– Фаине не очень повезло, она появилась на свет в неблагополучной семье, – защитила я Бабакину, – а вот тебе, Люся, достались прекрасные родители. Но не о благодарности им за счастливое детство сейчас речь. В отеле скончалась постоялица. У нее случился инфаркт. Вроде ничего сверхординарного, но наш эксперт обратила внимание на странные высыпания на теле покойной. Руки до локтя и шея сзади были покрыты необычными желто-оранжевыми прыщиками с черной головкой.

Люся почесала затылок.

– Антонина Ивановна Ткачева умерла, тело ее сейчас находится в нашем морге, – продолжала я. – Мы считаем, что ее отравили с помощью розового болеро, которое она взяла с собой на отдых. Дома у нее этого предмета одежды нет, в номере отеля болеро тоже не обнаружено. Но теперь точь-в-точь такая же сыпь, как у покойной, у твоей мамы и у тебя. Фаина в реанимации в тяжелом состоянии, но пока жива. Ты вроде сейчас вполне бодрая. Но никто не гарантирует, что через несколько дней картина не изменится, и вам с мамой не станет хуже. Антонина Ивановна скончалась не сразу. Судя по следам на коже, она пыталась самостоятельно лечить высыпания, мазала их кремом. Нам надо знать: вы с мамой примеряли розовое болеро? Похоже, что оно отравлено, значит, всем, кто его касался, угрожает опасность. Одежду необходимо изъять и тщательно изучить. Вероятно, эксперту удастся определить отравляющее вещество и найти противоядие. Никто не станет ругать тебя, если ты скажешь, что без спроса взяла его в шкафу у мамы. Многие девочки так делают.

У Люси затряслись губы.

– Мамочка умрет?

– Надеюсь, что нет. Но состояние ее здоровья тяжелое – у нее обширный инфаркт, – честно ответила я.

– Это бабка виновата, – заплакала Люся. – Папа, не ругай меня! Мама просила тебе ничего не говорить!

Отец обнял дочь.

– Не буду сердиться. Просто расскажи, что произошло.

Размазывая ладонями по лицу слезы, Люся начала каяться.

…Несколько дней назад у ее мамы был день рождения. Дата пришлась на середину недели, поэтому созвать гостей и устроить праздник Бабакины решили в субботу. Утром Павел ушел на работу, а Фаине на службу нужно было к полудню. Она встала в шесть и копошилась по хозяйству. Люсенька сидела с температурой дома. На самом деле она совсем не была больна. Просто не хотела писать контрольную по математике, зная, что получит двойку, поэтому подержала градусник под горячей водой и демонстративно покашляла. Вот добрая мама и разрешила ей не идти на занятия.

Около восьми утра к Бабакиным совершенно неожиданно заявилась Марина Степановна, мать Фаины. Девочка прекрасно знает, что бабка в прошлом пила и очень плохо обращалась со своей дочкой, мамой Люси, когда та была ребенком. Сейчас бабушка не пьет, но папа запретил и жене, и дочке общаться с ней. Марина Степановна совершенно чужой человек для Людмилы, ничего дурного или хорошего она внучке не сделала. В последние пару лет старуха дарит девочке на Новый год и в день рождения пластмассовых пупсиков, и это смешно – таким игрушкам даже в младшей группе детского сада не радуются. Марина Степановна подстерегает Люсю около школы, вручает ей свою ерунду и пытается обнять внучку. Та от поцелуев уворачивается, куклу берет, уносит в школу, там выкидывает в мусор и забывает о бабке.

А вот Фаина, несмотря ни на что, любит мать и хочет с ней общаться, покупает ей конфеты и даже пристроила ее уборщицей в отель, где сама работает горничной. Но домой она мать позвать не может – муж запретил. Марина Степановна понимает, что она в семье зятя персона нон-грата, и держится от дома Бабакиных на расстоянии. А тут вдруг, здрасьте, заявилась!

Увидев на пороге мать, Фая испугалась:

– Зачем пришла? Меня Паша отругает.

Старуха протянула дочери пакет и успокоила:

– Он уехал в Москву. Уж не серчай, очень хотела посмотреть, как ты живешь, и подарок на день рождения принесла.

Фаина вынула из кулька розовую кофточку, тут же примерила ее на платье и начала укорять мать, мол, зачем та купила столь дорогую вещь.

– У меня одна дочь, – гордо заявила бабка. – Неужто ей на обновку к именинам деньжат не накоплю?

Фаина прослезилась, и они с мамашей сели пить чай. Фая все время сидела в болеро, несколько часов его не снимала. Потом выпроводила бабку, нацепила форменное платье и убежала на службу.

Люсе розовая кофточка тоже очень понравилась, она ее примерила, повертелась недолго перед зеркалом, потом вернула подарок старухи в шкаф. Люся решила через несколько дней попросить у мамы разрешения поносить обновку. Фаина всегда делится с дочкой вещами, она не жадная, но сразу клянчить только что полученный ею подарок как-то нехорошо.

Домой Фаина вернулась, как всегда, в районе десяти, настроение у нее оказалось гаже некуда. Она ни за что наорала на Люсю, потом закатила скандал Павлу, который позвонил с сообщением, что находится в деревне Федорово и там заночует. Погромыхав громом и покидав молнии, Фая позвонила матери, и та вскоре опять появилась на кухне у Бабакиных.

– Доченька, как тебе мой подарочек? – спросила старуха. – Понравился?

– Люся, марш в кровать! – скомандовала Фаина.

Дочь знает, что в некоторых ситуациях с матерью спорить категорически нельзя. Поэтому девочка испарилась, но далеко от кухни не ушла, притаилась за углом и стала подслушивать беседу старших. Таким образом она узнала много интересного.

Оказывается, едва Фаина приступила сегодня к работе, к ней подошла клиентка из маленького домика и смущенно спросила:

– Фаечка, вы случайно не видели мою кофточку? Розовенькую, типа распашоночки, на одной пуговичке у горла, такой яркой, «брильянтовой». Точно помню, что привезла ее, а найти не могу. Вроде в шкаф повесила, но сейчас ее там нет. Всего-то раз ее на работу надела, за день до приезда сюда. Что-то память у меня дырявой стала… Может, я болеро у бассейна оставила? Или в кафе? Или в саду? Дорогая, если найдете вещичку, принесите мне, пожалуйста.