— Что ты думаешь по поводу шарфа и всего прочего?

— Не ищи никакого символизма. И шарф, и свеча оставлены, чтобы сбить с толку. Скорее всего, это преступление совершено «под заказ». Некая бездетная пара решила обзавестись ребеночком. Они наняли похитителей. Преступники через свои связи в роддомах подыскали подходящего по национальности, полу и возрасту младенца и похитили его.

Демидов неожиданно прервался на полуслове, сделал пометку в блокноте.

— Что меня привлекает в этом преступлении, так это его необычность. Похищение ребенка за вознаграждение — такого у нас еще не было. Я думаю, руководство не будет возражать, если наш отдел возьмется за его раскрытие, хотя похищение младенца — не наш профиль.

— А чей?

— Ничей. Не будут же в системе МВД создавать специализированные подразделения для расследования столь диковинных преступлений. У нас не Америка! Киднеппинг экономически целесообразен только в том случае, если родственники похищенного в состоянии выплатить выкуп. У нас нет столько богатых людей, чтобы в преступной среде появились профессиональные киднепперы.

— Однако похитители маленького тувинца предъявили требование выкупа.

— Есть у меня одна мысль на эту тему, но я пока воздержусь высказывать ее вслух. Вот еще что! На сей раз ты действительно не суйся больше к Алексеевым, а то мне все карты спутаешь.

Воронов поблагодарил оперуполномоченного за поддержку и поехал в школу. По пути он догадался, о чем не стал распространяться Демидов.

«Исполнители преступления получили от заказчика щедрое вознаграждение и решили еще подзаработать денег. Они по собственной инициативе, не ставя в известность инициаторов похищения, выдвинули требование — тысячу рублей. После получения денег похитители больше на связь выходить не будут. Интересно, потребуют они шарф назад или нет? Скорее всего, будут доить Алексееву до последнего рубля. Стоп! Почему похитители решили, что у нее вообще есть деньги? Или они предвидели, что за Надю захочет заплатить Айсен? Если так, то среди знакомых Айсена есть человек, который связан с преступниками. Черт! Чем дальше, тем запутаннее становится это дело».

Немного позже Воронову на ум пришла другая мысль:

«Почему я решил, что преступникам известно материальное положение Айсена или Алексеевой? Они могли пойти по простому пути: выдвинуть требование, а там — как получится. Деньги они вымогают с якутов, которых все считают богачами, вот и появилась сумма в тысячу рублей. Мне бы они тысячу не назначили. Я, при всем желании, и половину этой суммы не смогу найти».

В понедельник Воронова вызвал Архирейский и велел составить развернутую справку о проделанной работе по изучению наркомании в Дальневосточном регионе.

— В пятницу приезжает комиссия из МВД, — сказал Архирейский. — Мы должны показать проверяющим, что в научном плане стоим на шаг впереди всех учебных заведений МВД СССР. Собери по кафедрам научные работы слушателей за прошлый год, проанализируй их и сделай из них «фундамент» для наших выводов. Мелочовкой не занимайся. На прошлогодней конференции я отметил несколько сто`ящих работ, в которых были интересные идеи и нестандартные выводы. В справке особо отметь, что только наша научная работа заинтересовала редакцию журнала «Вопросы социологии». Черновой вариант справки мне будет нужен в четверг. Я поработаю с ним, отредактирую и отдам в машинописное бюро.

«Ни раньше, ни позже! — разозлился Воронов. — Приехала бы проверка в конце января. Я бы к тому времени уже разобрался с похищением, а так придется все забросить и засесть за бумажную работу. Другого варианта нет. Подвести Архирейского я не могу».

Из телефона-автомата Виктор позвонил Демидову, узнал, что дело оперативной проверки возбуждено. На остальные вопросы оперуполномоченный отвечать отказался: «Это не телефонный разговор. Приедешь — все узнаешь».

Позабыв на время о похищенном младенце, Виктор с головой погрузился в аналитику. В первые дни он заканчивал составлять выписки для справки только поздно вечером, когда ехать за новостями в краевое УВД уже не имело смысла. В четверг Воронов более-менее разгрузился, но Архирейский продержал его на кафедре до конца рабочего дня, пока чистовой вариант отчета не был готов.

В пятницу Воронов наконец-то вырвался в УВД.

— Вот он, явился! — поприветствовал его Демидов. — Заварил кашу и спрятался, а нам — расхлебывай.

— Тут такое дело… — начал было Виктор.

Но Демидов не стал слушать оправданий:

— Перестань! Я еще не забыл учебу в Омске. Только распланируешь день, как начинается: то наряд, то в ППС пошлют, то половину учебника за ночь выучить надо. Но на один вопрос ответь: ты не мог ко мне домой вечерком подскочить, узнать, что да как?

— Совесть не позволила тебя от семьи отрывать. В прошлый раз твоя жена на меня так посмотрела…

— Тебе показалось. Моя жена знала, за кого замуж выходит. Любой оперативник дома только наполовину с семьей, мысленно он почти всегда на службе. Сколько раз я ловил себя на мысли, что не могу полностью абстрагироваться от работы. Бывало, пылесосишь пол, а сам о преступниках думаешь, анализируешь прошедший день — все ли правильно сделал, не допустил ли где оплошности. Ну что, перейдем к нашему киднеппингу? Мне пришлось послать в роддом коллегу, тебя же не дождешься! Он разузнал интереснейшую вещь. При выписке Алексеева сообщила, что уедет с ребенком в Якутск и там встанет на учет в детской поликлинике. Сам по себе этот факт ни о чем не говорит. Она могла действительно собираться в Якутию, но после выписки передумала. А могла с самого начала оставить младенца без контроля со стороны педиатрической службы. Так, что дальше? По моему запросу было организовано наружное наблюдение за Алексеевой, Поповой и Айсеном. Алексеева целями днями безвылазно сидит дома, Попова учится, Айсен собирает деньги для выкупа. Похитители пока себя никак не проявляли. Сдается мне, что у них в окружении Айсена есть информатор, который отслеживает каждый его шаг. Ты не знаешь, кто бы это мог быть? Нет? Я так и думал.

— Квартира Алексеевой под наблюдением?

— Конечно! Не вздумай там появиться. У меня нет ни малейшего желания объяснять руководству, какого черта ты там делаешь.

В субботу утром Воронова вызвал замполит:

— Напиши объяснение на имя начальника школы. На тебя анонимка пришла.

Анонимное сообщение было написано на тетрадном листе печатными буквами. Почерк не совпадал с почерком на записках, связанных с похищением младенца. Неизвестный автор писал:

«Курсант второго курса Виктор Воронов украл в оружейной комнате пистолет и теперь постоянно носит его при себе, угрожает прохожим, в пьяном виде похваляется, что готов применить оружие против любого. Подписать сообщение не могу, так как опасаюсь мести Воронова».

В углу листа начальник школы поставил