– Да! – чмокнул губами старпом, – не товар, – и отдал мне свитер.

– Давай мой! – завопил Герка. – Смотри, какой клевый!

Геркин джемпер был настоящим произведением искусства. Голубой, из тонкой шерсти – и легкий, и теплый, и мохнатый.

Халин рассмотрел его еще внимательнее, чем мой.

– Вещь, – констатировал он. – Товар! Ну, если жертвуешь обществу – башляем швейцару. И гуляем.

– Жертвую!

– Бросьте, парни! – сказал я. – Обойдемся без водки. Да и где мы такую отличную вещь достанем?

– Ха! Где? Ну даешь! В портовом городе тряпку не добыть! Ну математик! – Герка проговорил это быстро, впадая в восторженное веселое состояние.

– От жены тебе влетит, – бросил я последний козырь.

Герка ответил торопливым речитативом:

– И кто бы что ни говорил, я сам добыл и сам пропил. И дальше буду так же! – И почти без паузы перешел на прозу: – Пошли, расхлебаи! Кабак закроют!

Что мне было делать? Я потащился за ними. По дороге все пытался уговорить Герку не продавать джемпер. Но мои слова только сильнее распаляли его. Он вошел в экстаз и лихо сыпал суждениями про то, что, мол, жизнь одна, за шмотки держатся только куркули. А у нас так – сегодня пан, завтра бедняк. Все едино. Главное, жить весело. Друзья, компания – вот что мужика держит, на прочее наплевать.

– Верно, старпом?

– У тебя своя голова, – рассудительно заметил Халин. – Тебя никто не агитирует. Хошь – продай, хошь – носи. Дело добровольное.

– О чем речь! Это вот Юрка буровит.

Швейцар оказался толстым и осанистым мужиком.

– Нет, – сказал он, выслушав Герку, – торговлей не занимаемся. Тут был один, выперли за торговлю. Аж с треском. А мне терять место не расчет.

Герка что-то еще хотел сказать. Но старпом остановил его:

– Ладно. Не уговаривай!

Я от души порадовался, что предприятие сорвалось. Однако старпом надежды не терял.

– Полный вперед! – приказал он. – Местные волосаны выручат.

Мы вышли на площадь. Возле старинного здания купеческих лабазов стояли стайками парни. Старпом оглядел их и, выбрав одну группу, уверенно двинулся туда.

– Эй, мужики, кто хочет по дешевке прибарахлиться?

Высокий белобрысый парень лет двадцати с круглой физиономией осторожно спросил:

– А что предложите?

Он, как и все здешние, волжане, приятно окал.

– Вот, гляди.

Джемпер Герка небрежно нес на одном плече, словно гусарский ментик.

– Потрогай, не бойся, – он едва шевельнул туловищем и сбросил джемпер на руки белобрысому.

– А сколько хотите?

– Полтора червонца!

Белобрысый крякнул.

– Хороша вещь! – сказал он. – А что так дешево?

– Выпить надо! – торопливо объяснил Герка. – Торговаться некогда. Берешь, что ли?

– Взял бы, – солидно ответил Белобрысый, – вещь нужная. Только вот денег нет.

– Тогда чего воздух трясти! – зло резанул Герка, отбирая джемпер.

– Ты погоди, не серчай, – заокал белобрысый. – Дело понятное – выпить. Помочь вам, морячки, надо. Сейчас сообразим. Найдем, кому продать.

Чувствовалось, что нужду нашу он воспринял как свою кровную, отчего взялся за дело всерьез, с рвением. Белобрысый одного за другим стал останавливать приятелей, уговаривал их купить Геркин джемпер. Так как знал он весь Углич, то потенциальных покупщиков у нас оказалось несметное число, однако дело от этого не двигалось с места. Все восхищались, поражались дешевизной, но покупать отказывались.

Сперва в ход шли только пешие, затем белобрысый стал стопорить и велосипедистов. Все без пользы. Наконец на площадь выехал мотоцикл с коляской.

– Колька! – закричал наш благодетель. – Колька! Стой!

Мотоциклист остановился. Белобрысый быстро изложил ему суть дела. Сухонький, востроглазый водитель уловил все сходу. Не вставая с седла, осмотрел джемпер и сообщил, что покупает его.

– Только деньги дома, – перекрывая рев своего агрегата, крикнул он. – Прыгай один в коляску – до дома доскочим.

– А далеко? – спросил старпом.

– Да нет, ерунда. Триста метров.

Герка сел в коляску и мотоциклист умчался.

Минут через десять появился Герка – уже без джемпера. Он шел, словно летел – веселый, бесшабашный, счастливый. Так разлетелся, что даже мимо нас проскочил. Старпом ему крикнул:

– Эй, машина, работай назад по-малому.

– Топаем, расхлебаи! – взвизгнул Герка. – Мани в кармане. Теперь в кабак, мать вашу этак и так.

– Поэт! – одобрил Халин.

– Я вам помог, ребята, – застенчиво сказал Белобрысый. – Может, сто грамм нальете.

– Пошли, пошли, – Герка ткнул в бок Белобрысого.

Швейцар посмотрел на нашу компанию подозрительно:

– Припозднились, морячки. Закрываем скоро заведение.

Герка сунул ему в руку металлический рубль:

– Держи, папаша, монета ваша.

Швейцар смягчился.

– Ладно уж, – сказал он. – Только чтоб не бузить.

– Папаша! – завопил Герка. – Что мы, в Лондоне не бывали?

Мы поднялись по деревянной лестнице на второй этаж. Это был единственный в городе хорошо знакомый мне ресторан. В те счастливые зимние дни мы не раз здесь обедали. Впрочем, и его узнать было трудно: из коричневого зал перекрасили в розовый, а место колченогой мебели теперь занимали стандартные столы и стулья из металлических трубок. Словом, этот зал тоже не вызвал во мне волны воспоминаний. Да и настроение компании мало тому способствовало.

Старпом сразу умотал договариваться с официантками. А мы расселись за столом.

Халин скоро появился, таща поднос, уставленный тарелками с хлебом и баночками горчицы. Несколько раз он изображал, будто спотыкается и падает, производя при этом немыслимые манипуляции с подносом.

– Леди энд джентльмены! – сообщил старпом. – Два пузыря и три салата из огурцов – наши!

– Во жизнь! – отозвался Герка. – Вино и фрукты!

Старпом снова исчез, но очень быстро вернулся, ведя под руку официантку, которая несла заказ.

– Томочка! Огурчик с пупырышками! – стрекотал Халин, пока официантка расставляла бутылки и салаты. – Я пьян, хотя еще водка не почата. Глаза ваши душу зажгли.

Старпом попытался обнять официантку, но та кокетливо отстранилась и погрозила толстеньким пальчиком.

– Я на службе, капитан!

Халин состроил скорбную мину.