– Потерпи немного, пожалуйста.

– Ничего, не больно… пока…

– Закрой глаза.

Глафира очистила лицо мужчины от крови и невольно отметила, что у Матвея, несмотря на ранение, очень привлекательные черты лица. А еще заметила пару застарелых шрамов на его торсе.

– Аллергия на обезболивающее выявлена? – спросила она, стараясь настроиться на рабочий лад.

– Нет. А кто она?

– Что? – не поняла Глаша.

– Кто такая странная женщина с красивым именем Аллергия?

– Оля, набери ультракаин четыре кубика… И дай мне еще широкий пластырь – заклеить ему рот!

Доктор Ларская наложила Матвею швы. Затем прощупала ребра и пропальпировала живот, проверив внутренние органы, на голове нашла гематому. Но хирургического вмешательства больше не требовалось, и Глаша занялась Антониной.

Старушка оказалась на редкость покладистым пациентом. Все это время она терпеливо ждала своей очереди и читала гламурный журнал, который взяла с тумбочки. Видимо, кто-то из пациентов его забыл.

Не с первого раза, но все же Глаша сделала ей рентген, извинившись, что она не рентгенолог:

– Обычно-то мне приносят снимки уже с заключением…

– Вы и проявите их сами? – с уважением поинтересовалась Оля.

– Хотелось бы, конечно, чтобы кто-нибудь помог, но за долгие годы работы в больнице я много чему научилась. Чтобы требовать от среднего персонала что-то, врач должен сам все знать хорошо и обучить других тому, чего он от них хочет. Поэтому теоретически я знаю, как это сделать…

Глаза медсестрички стали еще выразительнее.

– Нам бы такого доктора, хотя бы одного… С такой-то ответственностью…

– В наше время, когда все измеряется деньгами и кругом разврат, таких больше нет, – встряла Антонина. – Глаша у нас девушка с чистой душой и горячим сердцем.

– Вообще-то я могу привести толкового врача, – предложила Оля. – Правда, он не хирург, но не пьет и диагнозы правильно ставит. Хоть какая-то вам помощь будет…

– Что же ты раньше столь ценный кадр от нас утаивала? Веди его сюда! – воскликнула Глафира.

И через пять минут познакомилась с худым молодым человеком в очках, выглядевшим на сто процентов как «ботаник».

– Роман, – представился тот.

– Ты кто по специальности? – спросила Глаша.

– Врач-лаборант…

– Поможешь мне наложить гипс? – спросила Глаша.

Но Роман первым делом поинтересовался:

– Простите, а вы, собственно, кто?

И юноша был прав.

– Я хирург. Заменяю вашего Сергея Николаевича, который сегодня не в состоянии выполнять свои прямые обязанности, – пояснила она.

И ведь тоже была права.

– Понятно… – потер переносицу Роман, прекрасно понимая, почему Сергей Николаевич не может выполнять свои обязанности. – Конечно, я помогу чем смогу.

Они все-таки сделали рентгеновский снимок ноги Антонины и сошлись во мнении, что смещение минимально и операции не требуется, а только фиксация. После чего Глаша сделала Тоше обезболивающий укол, и два врача наложили гипс.

– Спасибо, док, – повернулась Глафира к Роману.

– Мне было приятно наблюдать за вашей работой. Благодарю за доверие, – отмахнулся «ботаник».

– Давай на «ты»?

– Давайте… давай…

Глаша сняла медицинскую шапочку и вытерла ею лицо.

– Устала…

– Так давайте я вас положу в палату, отдохнете…

– Нет, нам сваливать надо, – многозначительно обронила доктор Ларская.

– Понимаю, – кивнул Роман, почесывая затылок. – Я не дурак, по виду травм догадываюсь, что вы вляпались в историю…

– Не бойся, мы никого не убили и не покалечили. То есть мы самые покалеченные и есть. Это ясно хотя бы по тому, что в вашу больницу, единственную в округе, больше никого не привезли. Никакого криминала! – заверила его Глаша.

Но парень не отступал.

– Глафира, сейчас час ночи… Куда вы поедете? У Антонины еще эпидуральный наркоз не отошел, Матвей слаб из-за кровопотери. Ему бы, по-хорошему, капельницу надо поставить… жидкость восполнить. Ты мне тоже не нравишься – глаза красные, на голове гематома… Что называется, всем помогаю, кроме себя, да?

– Со мной ничего страшного. Так, пару раз стукнулась, несколько ушибов получила, – почесала голову Глаша.

– И все же останьтесь до утра. Наберетесь сил, потом пойдете…

– Уговорил! Бабушка не ходячая, а Матвей сейчас не сможет ее поднять. Да и я не в лучшей форме. Ладно, положи нас куда-нибудь, – согласилась Глафира, зевая и почти падая замертво.

Рома с Олей обрадовались, начали озабоченно шептаться друг с другом. Потом медсестра наивно спросила:

– А вы не одна семья?

– В смысле…

– Вас можно положить вместе? – поинтересовалась Оля.

– А, вот ты о чем? Думаю, что можно. Нам же только отдохнуть несколько часов надо.

Но после очередного «совещания» с Романом медсестра сообщила:

– Все палаты заняты, вместе вас положить нельзя. Вы не обидитесь, если…

– Ты о чем?

– Мы хотим устроить вас… в морг, – выдала Оля.

А Роман затараторил:

– Там очень хорошо, свежо и просторно. Трупов сейчас нет. Я имею в виду, на секционных столах. А вот кушеточки очень удобные. Белье, одеяла, подушки мы вам дадим совершенно чистые…

– Ну, я не знаю… – замялась Глаша. – Мне-то все равно, а вот Матвей с Антониной далеки от медицинской специфики.

Но Матвей с Тошей были настолько вымотаны всем произошедшим за день, что с легкостью согласились на предложение Романа и Оли.

«Все-таки мы точно получили сотрясение мозга, – грустно подумала Глафира, – потому что, наверное, и на кладбище бы сейчас пошли “отдохнуть на холмиках”, и в крематорий – “там тепло”».

Утро Глафира Геннадьевна Ларская встретила зябко поеживаясь и пытаясь натянуть на себя одеяло. Где-то невдалеке капала вода, звенели колбы, слышны были голоса и музыка по радио. В общем, жизнь кипела, но как-то мимо нее. Женщина зевнула – и моментально вспомнила события вчерашнего вечера и ночи, которые нахлынули на нее вместе с ощущением разбитости и боли.

«Я же вчера уснула в морге! Ого, а жизнь-то в местном морге кипит… – Глаша посмотрела на часы. – Девять утра. Черт! Мы проспали!»

Оказалось, что ее бренное тело лежит в не очень удобной позе на железной каталке с тонкой подстилкой из полотенец.

Оглянувшись, она вдруг заметила, что в помещение вошел высокий полный человек в белом халате. И мгновенно спряталась под простыней, оставив небольшую щелку для глаза, стараясь внушить себе, что тот человек попал сюда случайно и сейчас же уйдет, не обратив внимания на чье-то тело, лежащее на секционном столе, – для данного помещения это же норма.