– У него целы руки и ноги – и уже развязался язык? – насмешливо бросил другой, возвращаясь к костям и оловяной кружке.

– У него больше нет языка. Такое иногда случается и с теми, кто не умеет держать его за зубами, – с нескрываемой угрозой произнес мокши, повернув голову к игрокам. Затем грубо толкнул Стервятника. – А с этим герцог пожелал заняться каллиграфией.

Безобразная рожа палача в сочетании с его зловещей репутацией и теперь уже неподдельно мертвым взглядом сделали свое дело – солдатам вдруг стало не до шуток. Всем было известно, что кое-кто из подданных герцога действительно оказывается порой вместо залов для пиршеств в камере пыток.

Боясь спугнуть удачу, Люгер прошел мимо стражников, и стук собственного сердца казался ему слишком громким. То, что палач, крайне редко покидавший подземелье, получил приказ лично доставить пленника к самому герцогу, выглядело по меньшей мере странно, и только тупость или беспечность солдат позволила подозрительной парочке осуществить свои тайные намерения. Однако везение могло закончиться в любую минуту…

Мокши тяжело взобрался вслед за Люгером по крутой лестнице. Осталась позади еще одна дверь, и теперь лишь длинный наклонный коридор, освещенный факелами, отделял беглецов от верхних помещений замка. Здесь они встретили еще двоих стражников, которые осклабились при виде голого узника. Один из них замахнулся, словно намереваясь ткнуть Люгера пониже живота, и Слот едва сдержался, чтобы не полоснуть ножом по самодовольной роже. Как оказалось, это была шутка. Солдаты заржали, а мокши снова толкнул Стервятника в спину. Хорошо, что стражникам не пришло в голову проверить, крепко ли связаны у пленника руки.

Из коридора беглецы попали под каменные своды галереи, тянувшейся по краю внутреннего двора. Люгер испытал легкое головокружение, когда наконец вдохнул полной грудью свежий холодный воздух, вкус которого успел позабыть за время заточения. Маленький кусочек тусклого и серого зимнего неба показался ему прекраснейшим зрелищем на свете. Поеживаясь от холода, он уже присматривал место, откуда могла бы взлететь птица размером со стервятника, которой требовалась для разбега площадка длиной в несколько человеческих шагов…

И, как это часто бывает, судьба едва не подстерегла его в тот момент, когда все худшее, казалось, осталось позади. На плечо мокши легла тяжелая рука в усеянной шипами рукавице, и грубый голос рявкнул:

– Эй! Куда ты ведешь это чучело?

Люгер быстро обернулся, готовый биться до последнего и использовать любую лазейку для побега.

За спиной мокши стоял человек в легких доспехах, отделанных с претензией на роскошь, вооруженный мечом и кинжалом. Краем глаза Слот увидел неприметную дверь в стене галереи, откуда, должно быть, и появился незнакомец. Самоуверенный вид и манера выражаться свидетельствовали о том, что они имели дело с мелкопоместным дворянином – из тех, которые нанимались офицерами на службу к герцогу и предпочитали непредсказуемую и опасную воинскую карьеру скуке однообразной деревенской жизни.

В отличие от Стервятника мокши поворачивался медленно. Не произнося ни слова в ответ, он остановил на незнакомце свой невидящий взгляд. Но дворянин не слишком быстро соображал, и это его не пробрало. Зато он увидел нечто такое, от чего у него отвалилась челюсть. Порыв ветра приподнял распоротую рясу палача – под клочьями ткани зияло опустевшее вместилище кишок. А кровь, стекавшая по ногам палача, уже собиралась в небольшую лужицу…

С некоторым опозданием офицер все же схватился за рукоять меча, но не успел извлечь клинок из ножен. Люгер опередил его на мгновение. Воспользовавшись замешательством противника, он рванулся к нему и вонзил нож в одно из немногих незащищенных мест под самым подбородком.

Но рана оказалась не смертельной, и Стервятнику пришлось испытать на себе звериную силу незнакомца. Кулак, обтянутый перчаткой с шипами, врезался ему в солнечное сплетение, будто раскаленный молот. На какое-то время Люгер выбыл из игры и сложился пополам, тщетно пытаясь вдохнуть и ожидая завершающего удара, который не сумел бы отразить…

Однако удара не последовало. Слот с трудом разогнулся, удивляясь тому, что все еще жив. Увидел проколы у себя под грудью, кровоточившие при каждом выдохе, словно маленькие блюющие рты с окровавленными губами. Шатаясь, сделал пару шагов и прислонился к стене галереи.

Тем временем мокши уже приканчивал офицера, вцепившись одной рукой ему в лицо, а в другой сжимая потерянный Люгером нож, которым орудовал со знанием дела. Очевидно, обитатель Леса Ведьм, когда возникла острая необходимость, быстро освоился со своим новым телом, даром что оно было инертным и мертвым. Слот увидел странную вещь: пальцы на руках палача удлинились более чем вдвое; теперь они охватывали голову офицера, словно щупальца осьминога. Его рот оказался надежно запечатан ладонью, и он умер, так и не сумев издать ни звука.

Однако беглецам все же не удалось уйти незамеченными. Через двор к ним спешили хорошо вооруженные солдаты, кто-то из слуг поднял тревогу. Люди Блуденса не на шутку всполошились, словно замку грозила осада. В дальнем конце галереи появились пятеро арбалетчиков.

Люгер едва не упустил удобный момент. Ему понадобились лишние мгновения и усилия, чтобы начать темную прелюдию к Превращению. Он сделал несколько шагов, пытаясь укрыться от арбалетчиков за четырехгранными колоннами, поддерживавшими своды галереи, и в который уже раз испытал то, для чего в человеческом языке не хватало слов.

Вначале исчезли запахи и звуки, затем ему изменило зрение, и он перестал ощущать собственное тело. Некая сущность еще пребывала доли секунды в неописуемом месте вне света и тьмы. Наконец исчезло и само время…

* * *

Мокши сбросил с себя рясу, и всем стало видно, что представляет собой выпотрошенное тело уродца. В его облике появилось вдобавок нечто звериное: на пальцах выросли когти, которыми он срывал одежду с убитого им офицера. Солдаты герцога уже были от него в двух десятках шагов. Но что значил тусклый блеск их обнаженных мечей для того, кто и так уже был мертв…

* * *

Столб черного дыма поглотил фигуру человека, отступившего в глубину галереи. Люгер сделался невидимым. Дым был тяжелым и холодным; он закручивался в огромную спираль: его струи содержали магическое вещество, которое заключало в себе таинственную бесформенную жизнь. Но вот, словно сотканные из этой пелены, мелькнули белые крылья и голова с хищно загнутым книзу клювом. Полупрозрачный силуэт слился с растворенной плотью, и стервятник без остатка вобрал в себя дымное облако…

Огромная неуклюжая птица с седым воротником вокруг шеи пробежала под темными сводами, пытаясь взлететь. При каждом взмахе крыльев ее тело пронзала нестерпимая боль. Галерея внезапно оказалась слишком узкой и тесной. И все же стервятнику удалось почти невозможное – он поднялся в воздух и серым призраком скользнул под одной из боковых арок. Теперь он был в своей стихии и обрел свободу в беспредельном манящем небе, но надолго ли? – ведь в то же время он сделался мишенью для арбалетчиков, расположившихся на башнях замка.