На первых парах он мне помог начать свое дело. По рабочим вопросам мы с ним сошлись, стали полноценными партнерами. Несколько лет назад отец полностью перевел свой бизнес сюда, и мы организовали общее большое дело.

А еще родители помирились после многолетней вражды и снова начали жить вместе. Это было волшебное время. Мама как будто помолодела, сбросила вместе с обидами лет десять, и отец стал совсем другим. У меня тогда впервые за много лет появилось ощущение полноценной семьи, тепла, тыла.

Но счастье это длилось недолго. Год назад родители попали в автокатастрофу. Мы до сих пор так и не поняли, как случилось, что их автомобиль вылетел на встречку и попал под грузовик.

Это был большой удар для меня. До сих пор не верится.

Вместе с родителями я потерял почву под ногами и то ощущение семьи и тыла.

Встретив Олесю, оно ненадолго вернулось, а сейчас я снова куда-то падаю и не знаю, за что уцепиться.

Тоска съедает меня окончательно. Вдруг звонит телефон, вырывая из черных мыслей.

Опускаю глаза в экран, сердце начинает радостно колотиться в груди — Олеся.

Отвечаю тут же.

— Привет.

— Привет.

Дальше неловкая пауза. Мне так много хочется ей сказать, но главную новость я озвучивать не хочу. Это разрушит нас окончательно. Поэтому молчу, и Олеся молчит. Я слышу ее взволнованное дыхание.

Пауза затягивается. Но мы не разрываем связь.

Наконец, Олеся шумно вздыхает и говорит:

— Максим, мне нужно решить вопрос с больничным. Как мне связаться с доктором? Я хочу выйти на работу.

Я не хочу, чтобы она возвращалась в этот ад. Но и повлиять на ее решение теперь не могу.

— Я решу этот вопрос. Он тебе сам позвонит и все расскажет.

— Спасибо, — выдыхает она.

Снова пауза.

— У тебя все хорошо? — вздрагивает ее голос.

Я понимаю, о чем она спрашивает, но порадовать мне Олесю нечем.

— Нет. У меня все плохо.

— Я поняла, — звучит обреченно ее голос. И мне становится страшно, что сейчас она бросит трубку.

— Олеся, — зову ее. Но что сказать, не знаю.

— Я тут, — отзывается она.

И снова тишина. Я хочу сказать, как сильно скучаю, как невыносимо хочу ее видеть, но я обещал не беспокоить ее.

Я молчу. И она молчит.

Связь никто из нас не разрывает. Эта звенящая тишина сейчас объединяет нас больше, чем все самые важные слова мира. Она кричит о том, как на самом деле мы нужны друг другу. Но мы приняли решение, и пока я не вижу другого хорошего выхода для нас.

Секунды летят.

Слушаем дыхание друг друга. Сначала напряженно, потом расслабленно, почти легко. Я иду к дивану, ложусь, закрываю глаза, погружаюсь в эту звенящую тишину, представляя, что моя любимая женщина рядом. Я чувствую ее присутствие, слышу ее дыхание, могу легко воскресить в памяти черты лица.

Пружина в груди немного отпускает, дыхание выравнивается.

Я сам не замечаю, как проваливаюсь в сон. Крепкий и спокойный впервые за несколько дней…

Глава 26

Просыпаюсь с тяжелой головой. Рядом на подушке телефон. Беру в руки. Он сдох.

Протираю глаза. Мы вчера с Максимом не разрывали связь, пока оба не уснули. И если бы на телефоне не села зарядка, то сегодня бы наверняка пожелали друг другу «Доброе утро». Без слов.

Потому что говорить нам тяжело. А вот молчать… прекрасно. Только как разорвать эту невидимую связь? Я не знаю.

Дальше ведь будет еще тяжелее. Если я правильно поняла, то Максим успел убедиться, что скоро станет отцом. Рад он или нет, но ребенок — это не та мелочь, на которую можно не обращать внимания.

Нужно как-то жить дальше без Максима. Вставать, идти, двигаться.

От одной мысли, что придется выйти на ненавистную работу, начинает давить виски. Но делать нечего.

Ставлю на зарядку телефон, включаю.

Ох, е-мое! Времени уже очень много. В садик мы с Настей безбожно проспали.

Телефон взрывается звонком. Максим. Сердце сразу пускается в беспокойный галоп.

Тише, Олеся. Прекрати панику.

Делаю пару глубоких вдохов и только потом принимаю вызов.

— Олеся? — слышу обеспокоенный тон Максима.

— Да, я тебя слушаю.

— У тебя все хорошо?

— Да. Просто телефон ночью отключился, и я … проспала, — каюсь.

— Понятно, — усмехается Макс. — Я тоже проспал. Зато выспался. Впервые за последние сумасшедшие дни. Спасибо тебе, — последняя фраза звучит как-то очень тепло и лично.

— Я ничего не сделала, — невольно начинаю улыбаться.

— Ты сделала очень многое. И… Олесь…

— Что? — готовлюсь выслушать что-то такое…

— К тебе скоро приедет курьер. Он привезет документы от врача и…, — договорить Макс не успевает. Его прерывает трель дверного звонка.

— Вот и твой курьер, подожди минуту, — прижимая телефон к уху, открываю дверь. Принимаю посылку, прощаюсь с курьером.

— И что здесь? — распечатываю конверт. Вместе с закрытым больничным на стол выпадает пластиковая карта. — Зачем это? — хмурюсь недовольно.

— Просто прими, — настойчиво просит Макс.

— Но…

— Без «но»! Пусть будет у тебя на всякий случай. Пожалуйста. Мне так будет спокойнее.

— Хорошо, — сдаюсь я. — Пусть будет.

— И еще, Олесь…

— Что?

— Можно я позвоню вечером? Просто так. Пожалуйста…

— Можно, — вздрагивает взволнованно мой голос, к горлу подкатывает ком. Поэтому я сбрасываю звонок.

С досадой отбрасываю телефон. Ты же только сегодня думала, что нужно это прекращать.

Но как? Этот мужчина пробрался в душу слишком глубоко. И если из жизни его можно вырвать и просто перестать общаться, то как вырвать его из сердца?

Отдышавшись, звоню Юльке. Она пару раз писала мне за это время, спрашивала, когда я планирую выйти на работу, а я не знала, что ответить.

— Олеська! Неужели объявилась! — радостно приветствует меня коллега.

— А вы там уже обрадовались? Думали, я навсегда болеть ушла?

— Ну, Дракониха так и решила! — смеется Юлька. — Тут одна наша продажница видела вас в ресторане с тем красавчиком. И мы все решили, что ты там готовишься к медовому месяцу, а не к выходу на работу.

— Нет, Юль. Я завтра возвращаюсь, — сообщаю грустно.

— Ну, я надеюсь, это не помешает тебе готовиться к свадьбе?

— Юль, — обрываю ее строго. — Давай не будем на эту тему, хорошо?

— Эм. Как скажешь. Только Дракониха на твое место уже взяла эту тупую блонди. Какая-то ее родня или дочка подруги.

— Ну, официально на мое место она ее взять не могла, а значит, придется этой блонди подвинуться.

— Мне нравится твой боевой настрой. Я сегодня в отгуле, а завтра обязательно приду тебя поддержать! Дракониха будет в гневе!

— Понятно.