Заведение, несмотря на то, что вообще было запрещено, процветало. Было даже солидным. Никаких полуголых официанток, музыка приличная. Есть отдельный зал, в котором можно спокойно сидеть, чем я и занимался, все бесчинство проходило в стороне.

Я снова заскучал, достал телефон, посмотрел – несколько электронных писем по работе, пропущенных звонков. Их я просмотрел, но перезванивать не собирался. От Лиды звонков не было. Ожидаемо. Все, домой. Я смял очередную сигарету в пепельнице, поднялся. Выпитый алкоголь намекал, что до дома ещё ехать и ехать, неплохо бы и носик попудрить.

Коридор, ведущий к туалетами был выстелен пушистым красным ковром. Не удивлюсь, если над толчком люстра хрустальная висит. Так и было. Хотя, может и не хрусталь, стекло, проверять не было никакого желания. Я застегнул ширинку, помыл холодной водой руки. Скрипнула, отрываясь и впуская музыку дверь, внимания я не обратил – мало ли здесь кроме меня прожигателей жизни и денег. Но вошла одна из девиц. Платье на ней было с запахом до пупа, держащееся на честном слове производителя, у самой то девушки, поди, честных слов уже не водилось.

– Прячешься? – с улыбкой спросила она. – А я заскучала.

И тут же продемонстрировала все достоинства своего платья и тела – лёгким движением платье соскользнуло с плеч и теперь держалось на попе и плечах. Бельё у девушки было неплохим – невесомое чёрное кружево. И грудь, тоже ничего. Не большая, насиликоненная, таких не переношу. Своя. Я прислушался к себе – я очень даже не прочь. Организм буквально вопел, требуя секса, после облома устроенного дедом, особенно.  Но…я знаю эту девушку часа два-три. А она уже передо мной разделась. Сколько таких было, как я? Она перед каждым услужливо ноги раздвигает? Я вспомнил ту липкую бутылку, что из рук в руки передавали, поморщился. Противно.

– Слушай, Света, – мирно сказал я. – Пойдём я тебе лучше коктейль куплю. С вишенкой.

– Я Виолетта, – капризно выпятила губки та. Впрочем поняла, что лучше не обижаться. – Не хочу коктейль, тебя хочу.

Ближе подошла, спустилась с одного плеча лямку бюстгальтера. И не волнует её нисколько, что туалет общественный, в любой момент войти могут. Шагнула ещё, потянула ко мне руку, коснулась пальцами моих губ. Тут я взорвался. Не возбуждением, нет. Злостью и отвращением. Сколько хуев она вообще трогала, по таким вот туалетам? Хотелось оттолкнуть, ударить даже. Но я всегда контролировал себя, а пьяную уру, которая решила не выпускать из коготков богатого мужика хотя бы до рассвета было жалко.

– Пошла вон, – попросил я.

Отодвинул в сторону, обошёл, пошёл прочь. В голове немного шумело от выпитого алкоголя. Внезапно захотелось напиться, видимо, выветрились из головы последствия последней пьянки. Подошёл к бару, заказал и выпил подряд три виски. Чистый, безо льда. В голове зашумело ещё сильнее. Сейчас приеду домой и высплюсь

После проигрыша, решив больше не играть, я полностью рассчитался, так что сейчас бросил несколько купюр на стойку и все. Такси вызывать не пришлось, одна из машин подъехала к ступеням, стоило мне только выйти. Пашку я не встретил, наверное, развлекается в одном из залов. Надеюсь, он залечит сердечные раны этой…черт, опять забыл, как зовут. Да и хрен с ней, в самом деле.

Когда я садился в машину, меня чуть покачнуло, все же пьян. Курил, в открытое окно, мерз с чистой совестью один. Коллективные пьянки и забавы я похоже перерос. Таксист, если и удивился району, в который привёз состоятельного посетителя закрытого казино, виду не подал. Я проверил ключи – на месте. Телефон на мечте, бумажник на месте. Если не считать проигранных денег, а впрочем, даже и с ними, эта пьянка получилась гораздо выгоднее предыдущей. Теперь только удержаться и не идти за солью, и можно считать себя победителем.

Что удивительно, Лиду я увидел сразу, как только открылись двери лифта. Она вытаскивала коробки из квартиры. Мне даже показалось, что их гораздо больше, чем было тогда, когда их только привезли. Я посмотрел на часы – время полночь. Какого хрена ей не спится?

– Привет, – поздоровался я, стараясь казаться трезвым. В голове крутилось – на ловца и зверь бежит, но я гасил эту мысль в зародыше. – Это такая народная, коробочная забава?

Лида не отвечала, я закурил, чтобы был повод постоять на лестнице ещё. Коробку Лида бросила, как только увидела меня, а сейчас и вовсе на неё уселась.

– Привет. Дай, – попросила она, и потянулась к сигарете. Я отдал, хотя сигарета Лиде не шла никак. – Я переезжаю.

Меня как обухом по голове ударили. Как переезжает, куда, зачем? Я что, один тут останусь?

– Это что, не твоя квартира? – осенило пьяного меня.

Лила мрачно кивнула, затушила сигарету, и вы кинула её куда-то на лестницу. Я не обратил внимания, не до того.

– Куда? Сонька где?

– Сонька спит. Тут, в квартире. Но завтра будут менять замок на двери. Я договорилась, большую часть вещей увезли, вот, что осталось.

– А сама куда?

– Пока в гостиницу, а там придумаю.

Я конечно был пьян, но даже в таком состоянии не мог представить, как вообще ехать в первом часу ночи в гостиницу с младенцем. Зачем, вообще? Кто вообще людей из квартир выкидывает без предупреждения? Голову оторвать и в задницу засунуть. Вопросов был миллион, но я посмотрел на Лиду и промолчал – видок у неё был, краше в гроб кладут. Измученный. Она встала с коробки и поволокла её дальше, к собратьям сложенным друг на друга. Я решил. Открыл свою квартиру, отобрал у соседки коробку и занёс к себе. Бросил на пол, коробка звякнула, надеюсь, в ней не стекло. Впрочем, пусть. Я сейчас в таком состоянии, что порвал бы просто на куски, появись тут хозяин квартиры. А стекло, если побьётся, новое можно купить.

– Ты чего? – растерянно спросила Лида.

Я обошёл её, вошёл в соседнюю, не запертую квартиру. Вся мебель стояла на месте, но квартира уже казалась не жилой. Видимо, это особенность Лиды, она приносит уют, а потом, обидевшись, забирает его с собой обратно. Никакого детского барахла уже не валялось, забрала значит, прекрасно. Посреди комнаты коляска, в ней Сонька спит. Я покатил её в подъезд, потом к себе. Сонька не проснулась, а её мама семенила следом.

– Герман, ты что делаешь?

– Не заметно? – едко произнёс я. – Ты куда ребёнка ночью тащить собралась? У меня переночуете, утром решим.

Герман был пьян. Как он не старался стоять на ногах ровно, алкоголь у него в глазах плескался, да и пахло им, за версту.  Однако он был в состоянии что-то решать, а у меня на это сил не было вообще. Этот день просто уничтожил мой мозг. Я позвонила Гришке пятьдесят три раза, именно такая цифра отображалась на моём смартфоне. Гриша сначала трубку не брал, а потом и вовсе телефон выключил. Мои проблемы его не волновали, особенно те, что он создал своими руками. Квартира принадлежала друзьям Гриши, не верю, что он не знал как минимум то, что она продаётся. А вообще подозревала в том, что сие коварство он подстроил. Злиться сил не было – слишком спина болела. Коробки, большую их часть я отвезла к девице, с которой жила Дунька, сама сестра была недоступна, были неподъемными. Где Дуня находилась подруга сказать тоже не могла. Насколько я помнила – гоняла где-то привидений. Видимо, увлекательное занятие, раз до сих пор не слуху, не духу.