С молчаливого согласия Ульфика, демоны проследовали на поиски Тамари.

***

Оставшись одна, Тамари склонилась над ларцом. Она достаточно быстро в этот раз оправилась от поцелуев, и ее голова была занята исключительно содержимым сундучка. У нее было совершенно четкое понимание — или может предчувствие, что ей обязательно нужно его открыть. Как бы ни было страшно — нужно открыть. Как бы ни было больно потом — нужно открыть.

Она протянула руку к замочку — и с мелодичным звоном он открылся. Из ларца стало выбиваться яркое переливающееся свечение. Где-то за спиной, словно сквозь туман, она слышала любопытное сопение Рагнара. Шипели, рычали и искрили йоли.

Словно в замедленном кино Тамари открывает ларец. Все ее чувства обострены до предела. И почему она сегодня проигнорировала ежедневный целительный отвар Мариэллы?

На алой бархатной подушечке что-то лежит. Вернее, спит — Тамари видела, как трепещет от легкого дыхания маленькое тельце. И совсем не страшно, подумала женщина — и взяла существо в руки, поднесла поближе к глазам. Существо сладко потянулось, зевнуло, выгнуло спинку и уставилось на Тамари золотистым взглядом. Застрекотало и … плюнуло огнем. Тами еле успела отпрянуть. А дракончик от восторга забил крыльями и попытался взлететь. Но не смог — к его лапке было что-то привязано. Тамари аккуратно отвязала записку и прочитала вслух: " Это настоящий КАРЛИКОВЫЙ дракон. Приручи его, и приручишь магию" Подписи не было, но Тами и так знала, от кого подарочек.

— Еще одной карликовой твари Грант не выдержит, — пробормотал Рагнар, пытаясь удержать в огромных руках брыкающегося и плюющегося огнем дракончика. Йоли уже успокоились, и только недовольно фыркали. Эдакую мелкую козявку им бояться не положено.

Тамари взяла в руки малыша, и зашептала ему:

— Тсс, тише малыш. Не бойся. Я и сама боюсь, — улыбнулась она дракоше, и тот понемногу начал успокаиваться. Он, конечно, еще шипел, но огнем уже не отстреливался.

Но просто у ее ног бесился и искрил от ревности Туча. Так что Тамари пришлось присесть на мохнатую шкуру у камина. Только бы они не подожгли эту шкуру! Она была растеряна и не знала ни как примирить тварюшек, ни что с ними дальше делать. Что сказать Гранту и что скажет он?

Животные присматривались, принюхивались друг к другу, и как — то враз замолчали. Что бы им не было обидно, Тами положила одну руку на Тучу, а другую — на дракошу. И всхлипнула. Вот сейчас она могла бы мирно сидеть в своем саду и обнимать своих детей. Тассю и Десмона.

— Тасся… Где же ты, девочка моя?

В руках почувствовалось покалывание, вдоль позвоночника побежали мурашки. Перед глазами Тами задрожал воздух. Легкое свечение окутало дракона, демона и кота. Магия к магии, сила к силе.

Казалось, ее взгляд невидяще уставился перед собой. Но вдруг стали появляться странные, зыбкие картинки.

Необыкновенной синевы небо. Песчаная земля. Через невысокие, поросшие скудной травой холмы вьется дорога. Высоко в небе плачет птица. По дороге одиноко идет девушка. Почти девочка. Золотые взлохмаченные волосы треплет ветер. Горячий воздух словно дрожит над дорогой, а девушка зябко обнимает себя руками.

— Обернись, — шепчет Тамари. — Обернись.

Девочка идет вперед. Вдали виднеется город. Скорее городок. Яркие крыши, зеленые деревья, шпиль церквушки просто горит на солнце. Указатель с названием города. Что за город? Не спиши, покажи. Странные буквы. Запомнить. Потом нарисовать.

— Обернись, Тасся. Тасся! Тасся!!! — девочка медленно, словно во сне поворачивается и смотрит на нее в упор.

— Остановись. Не беги. Прошу — остановись.

Воздух перед глазами рябит, картинка расплывается.

— Нет! Не уходи!!! — дикий раздирающий душу крик и Тамари проваливается в темноту.

Крепкие заботливые руки подхватывают ее и прижимают к груди. Какая пушистая грудь! В голове кромешная тьма. Но она слышит гулкий стук чужого сердца. Она то выныривает, то обессиленно проваливается в темноту. Чужое дыхание шевелит волосы, легкий поцелуй. Все… Темнота…

Великий Голттен стоял широко расставив ноги для устойчивости — лежащее на его изрезанных шрамами руках бесчувственное тело дочери все еще сотрясали судороги. Он стоял крепко зажмурив глаза и нежно прижавшись губами ко лбу Тамари — пытаясь хоть как-то успокоить трепетно бившуюся на виске жилку.

— Что же я наделал, старый пентюх, — думал Голлтен. — Простишь ли ты меня когда-нибудь? Твоя мать меня не простила бы, это уж точно.

Дикие мысли роились в его голове, но ни один мускул не дрогнул на его лице, никто не мог догадаться об обуревавших его мыслях.

— Прости меня, Лесси, что не уберег твою девочку. Нашу девочку, — поправил мысленно сам себя Голттен.

***

Голттену уже давно принесли весть о том, что его дочь найдена. Его старая мать долгие пять лет выгрызала по кусочкам его мозг, объясняя и ему и всем, кто готов был ее слушать — что именно он, глупый Голттен погубил своих девочек. Она так часто это повторяла, что его сын, восемнадцатилетний Коллан смотрел на него, на своего отца — как на детоубийцу. И вот теперь, когда пропавшая Тамари была найдена, он не мог найти в себе силы и храбрости, чтобы предстать перед ней — и просто посмотреть ей в глаза. Он понимал, что возложил на девочку ответственность за свою вину — из-за его упертого характера и дурного нрава много лет назад умирала мама Тамари. И чтобы не видеть самый последний ее вздох — Голттен выполнил последнее желание умирающей и отнес ее в лес. Вместо того, чтобы быть рядом с ней, держать ее за слабеющую руку, смотреть в ее молящие о жизни глаза — он отнес ее туда, где впервые встретил. Маленькая девочка росла такой же нежной и воздушной, как и ее мама — его Лесси, которую он не смог забыть даже много лет спустя, даже после второй женитьбы, даже после рождения сына. Глаза маленькой девочки словно с немым укором смотрели на него. Он так боялся, что его бешеная к ней любовь погубит ее так же, как погубила и ее мать. И точно так же, почти четырнадцать лет спустя, он предпочел отказаться от своей кровинушки, как отказался в свое время от ее матери. Он так и не смог вызвать у Лесси нежных чувств. Она предпочла умереть, а не ответить ему взаимностью. И как вечный укор о загубленной жизни лесной мавки, осталась жить маленькая девочка с медовыми глазами.

***

Он вошел в замок сильфидов ровно за секунду до того, как вошли остальные демоны могучей пятерки, и ровно за мгновение до того, как Тамари вместе с ее питомцами совершили чудо. Так же, как и остальные он видел яркие картинки, которые пробегали по мерцающей ауре, окружавшей демонессу.

— А Вы говорите, нету силы, — задумчиво прошептал Адд. И то ли от удивления, то ли от других чувств, его глаза запылали адским пламенем.

— Урлесс был прааав, — удовлетворенно просипел его отец. И огромный, вытатуированный на все тело дракон, согласно кивнул шипастой головой.