заводят в процедурный кабинет, охранник собирает разбросанные Каринэ вещи. Кажется, сестра разошлась не на шутку.

Не теряя времени, резвой ланью, проскочила через пост охраны на второй этаж. Заглянула в каждую палату, ища подругу.

Ира лежала на боку. Такая грустная, одинокая. Она смотрела в пустоту, невидящим взглядом. Потерянным. Сердце защемило. Я никогда ее такой не видела. Захотелось лично настучать по тупоголовой башке этому сказочному дебилу.

— Ириш, это я. — приспустила маску. Показываясь подруге. У нее от шока расширились глаза. Она даже привстала.

— Мне это снится? — откашлявшись, прошептала. — Лана? Это и правда ты?

— Я. Кто же еще. — улыбаюсь. — Я волновалась. Как ты родная?

Ира всхлипывает. Я тут же бегу к ней, присаживаюсь на ее кровать. Крепко обнимаемся. Я знаю, как это важно, чтобы кто-то был просто рядом.

— Как ты пробралась сюда? — вздергивает бровь.

— Каринэ помогла. — отмахиваюсь- У меня мало времени. Она их там отвлекает всех. — прыскаю.

— Спасибо что пришла. Если честно я в шоке. — качает головой подруга.

— Голодная?

— Да, очень. — бледная Ира, часто кивает.

— Вот и прекрасно. Каринэ тебе ту передала покушать. — вытаскиваю три контейнера из пакета.

У Иры заурчало в животике. Она такая классная, пузатенькая.

— Приятного.

— Лан, я это все не съем. — ошалело осматривает все, что от широкой души положила сестра.

— Ты ешь давай. Тебе сил нужно набираться. — перебиваю ее. — И пиши мне почаще. Я же волнуюсь.

— Прости. — виновато опускает глаза. — Я исправлюсь.

Мы проболтали минут двадцать точно. Ира съела все. Видимо от больничной еды она не в восторге. Мы обсудили все, что только можно. Правда в ускоренном режиме. Промыли косточки Манукяну. И пожелали ему всей кары небесной.

Попрощавшись с Ирой, я тихонечко прошмыгнула в туалет на первом этаже, сняла халат. И уже в верхней одежде вышла в холл. Но Карине нигде не было. Если честно я уже волновалась, где же она.

Мне приходит смс.

«Мерзну на улице, давай шустрей»

Разворачиваюсь на пятках и спешу к сестре.

— Мы же договаривались, что ты ждешь меня в холле. — спрашиваю, подходя в плотную к сестре.

— Эта мандавошка, выволокла меня, как плешивую собаку. На мороз. — причитает Каринэ. — Когда поняла, что я симулировала, и никакой беременности нет. Так и орала на меня «симуляторша, тебе заняться нечем. Понаехали»- грудным басом пародирует ее голос.

Я смеюсь в голос.

— Хочешь я тебя роллами угощу? — пытаюсь хоть чем-то загладить стресс сестры.

— У меня нет настроения отказываться от вкусняшки. Пошли. — смеясь соглашается Каринэ. — Как раз расскажешь мне как там Ира.

— Идет.

Глава 24

На третий день моего пребывания в больнице мне разрешили вставать. Первым делом направилась в душ, очень хотелось смыть с себя запах пота. Правда мыться с капельницей магнезии было неудобно. Но первые теплые струи воды, вытеснили из головы все скопившееся недовольство.

Значительно позже, в полусогнутом положении, опираясь на прохладный подоконник, смотрела на морозный солнечный день.

С шумным вдохом отчаянно зажмурилась, я очень старалась не думать о плохом, стиснув зубы прогоняла тревожные мысли из головы. Как мантру повторяла…

«Все будет хорошо, все обязательно будет хорошо».

За эти дни я мало с кем говорила. Рома почти не звонил, писал иногда. Я не обижалась, знала, что ему не до меня сейчас. В душе становилось теплее, я не одна. Не только я переживала за Матвея. Телефон сигнализирует о входящем звонке. Смотрю на дисплей, хмурюсь. Номер неизвестный. Брать или не брать, сейчас вопрос не стоит. С замиранием сердца, принимаю вызов.

· — Слушаю. — на нервной почве, против моего желания, голос дает петуха.

· — Надо же, — искренне восклицает властный женский голос. — Ты стала брать трубку. Как ты себя чувствуешь? — наигранное беспокойство, так и сквозило.

· — Вашими молитвами Любовь Михайловна. — выдаю сквозь стиснутые зубы.

Я уже не удивляюсь наглости и коварству этой семейки. Яблоко от яблони не далеко упало. Только такая мать могла вырастить такого ублюдка как Манукян.

· — Не дерзи мне девочка. Это не в твоих интересах. — строго отчитывает меня.

Думаю, она упивается там в своем превосходстве. Еще бы, ее сынок столько «хороших» дел наворотил. И не без ее одобрения так точно. А может она и придумала весь этот план. Она не из тех, кто стоит в стороне.

Голову готова дать на отсечение, Любовь Михайловна в курсе всех дел своего отпрыска.

· — Вы мне зачем звоните? Решили позлорадствовать?

· — Ты думаешь мне заняться больше нечем. — возмущенно шипит в трубку. — Дура, я помочь тебе хочу. — и уже елейным голосом добавляет. — Если ты все сделаешь как я скажу. Я поговорю с сыном.

Горько улыбаюсь, вытирая скатившиеся слезы. Можно ли понять или хотя бы представить, какую дичайшую боль чувствует мать, у которой украли ее дитя. Сколько внутренних сил и ресурсов необходимо, чтобы держаться на плаву и не сойти сума от горя.

Она сама мать.

Но она не чувствует боль другой матери, не умеет сочувствовать, чувство сострадания ей не знакомы. Ей все это не ведомо.

Откуда в ней столько жестокости. Нет и капли милосердия.

В голове прокручиваю ее слова «Если ты все сделаешь как Я скажу», то есть я должна выполнить все что она скажет, и потом она подумает, стоит ли поощрять меня. Или может наказать посильнее. Гарантии нет никаких.

«Я поговорю с сыном» … Просто поговорит? Любовь Михайловна не обещает вернуть мне сына. И речи об этом не идет. Она дает надежду, но это все лож и интриги. На самом деле, она палец о палец не ударит. Любовь Михайловна мастерски манипулирует людьми. Извлекая выгоду. И сейчас она решила не упускать ни одной возможности. Она явно что-то хочет получить…

· — Внимательно слушаю. — стараюсь говорить спокойно.

· — Ты напишешь дарственную на меня. — я в шоке округляю глаза.

· — Какую дарственную? Вы о чем вообще? — хрипло переспрашиваю.

· — Не тупи Ира. Я говорю о твоей квартире в которой ты не живешь. Ты делаешь дарственную на мое имя, а я говорю с сыном. — спокойно рассуждает. Словно о погоде говорим. Сглатываю горький ком.

Прекрасно понимаю, что не стоит идти у нее на поводу. Я все равно не получу желаемого. Это развод чистой воды. Семейка Мошенников. Прикрываю глаза.

Угораздило же меня вляпаться.

· — Я сейчас не могу написать дарственную. — делаю глубоки вдох, руки дрожат. — Я в больнице.

· — Когда тебя выписывают? — участливо интересуется. Видимо решила, что оформление желанной