Признание того, что они разделяют самое глубокое из возможных переживаний, взволновало ее сильнее, чем прикосновение его руки. Он словно незримо приласкал ее душу.

Это ощущение согрело ее и пробудило острую тоску. У них было так много общего: обоих жизнь забросила далеко от того места, откуда они были родом, обоим пришлось испытать муки и восторг творчества. Судя по этому дому с его спартанской обстановкой, по отсутствию детей и жены, Риз тоже не собирался оставаться здесь надолго, словно ему предстояло проделать какой-то путь, выполнить какое-то важное предназначение, достичь заветной цели. С уст Джоан едва не сорвался вопрос о том, что это за путь и какова его цель.

Риз смотрел на нее с пониманием. В этот момент общего переживания они не нуждались в словах. Он зачаровал ее, и она не в силах была ни уйти, ни рассеять эти чары.

Молчание затянулось, с каждой минутой они становились все ближе. Чем дольше они смотрели друг на друга, тем более осязаемой становилась сила, притягивающая их друг к другу. Она подумала, что еще чуть-чуть и она неизбежно упадет в его объятия так же, как в тот день под деревом.

– Ты ждешь, чтобы я поцеловал тебя, Джоан?

Она отвела взгляд, смутившись, что позволила ему так подумать.

Риз взял ее за подбородок и повернул лицом к себе. Его большой палец нежно гладил ее губы, заставив их слегка дрожать. Он мягко надавил на них, дав ей понять: он понимает, что означает эта дрожь.

– Мне кажется, ты ждешь этого.

Девушка отпрянула и замерла, загрустив оттого, что ей приходится отказываться от той сладкой близости, которую они только что испытали. Затем она повернулась и направилась к двери. Только что испытанное единение показалось таким далеким.

Сзади послышался шорох. Преграждая ей путь, сильная загорелая мужская рука прижалась к стене.

– Я не могу позволить тебе убежать в этот раз, Джоан, я не настолько хорош.

Она чувствовала исходившее от него тепло. Он не касался ее, но она все равно ощущала его близость. Сердце учащенно билось в груди, она завороженно смотрела на его руку.

– Посмотри на меня, Джоан.

Она не осмеливалась. Ей следовало нырнуть под эту руку и в самом деле убежать. Он ведь не удерживал ее. Но ноги отказывались слушаться. И воля тоже.

Тепло на ее волосах, виске. Не поцелуи, просто тепло его дыхания, он все еще не касался ее, но расстояние между ними постепенно уменьшалось. Все внутри у нее сжалось от предвкушения развязки.

Его тихий голос звучал возле самого ее уха, и будь он даже беззвучен, она все равно слышала бы слова Риза.

– Повернись ко мне, прелестная голубка. Я не настолько свят, чтобы не желать соблазнить тебя, но ведь это не будет совращением.

Джоан повернула голову на этот голос, чтобы объяснить, что вообще ничего не будет. Вот зачем она повернулась.

Его поцелуй опередил все слова, которые она собиралась сказать. Восхитительный поцелуй. Теплый и многообещающий. Приглашение исследовать нюансы близости, зародившейся между ними.

Ее женское естество давало о себе знать. То, что жило внутри нее, сбросило цепи, выкованные ее прошлым, и расправило крылья. Все затрепетало в ней. От предвкушения чего-то радостного, неземного хотелось рыдать и смеяться одновременно.

Может быть… может быть…

Риз повернул ее к себе, и его рука скользнула по спине, лаская и обнимая. Его рука была прочна и надежна, словно скала, и в то же время слегка наклоняла ее.

Его ладонь на ее щеке. Своими губами, дыханием, языком он ласкал ее лицо и шею. Он стал ветром, необходимым для полета крыльям ее души… соблазняя… искушая… Тот дух единения, что только что наполнял их души восторгом, все еще витал над ними.

Своим прикосновением Риз предлагал больше, чем простое удовольствие, впрочем, так было всегда. И предвкушение обещаемых этим прикосновением радостей зачаровывало Джоан. Ожидание блаженства все крепло, наполняя ее существо тайным знанием о чем-то прекрасном, что было уже близко. Что-то внутри нее отгоняло прочь все глупые мысли и страхи, заливало ее ярким светом, наполняло порывами весеннего ветерка.

Риз смотрел на нее. Ни капли торжества не было в его добрых глазах; уверенность и сила, но ни единой искорки уничижительного огня победителя, с презрением взирающего на побежденного.

– Ты не ответишь на мой поцелуй, Джоан?

Этот же вопрос он задал тогда в саду. Вихрь воспоминаний всколыхнул ее. Блаженство того путешествия в мир грез… и в конце тревожили Джоан.

Риз снова заманил ее на этот путь, он сулил ей освобождение, прекрасное и неизбежное. Освобождение от оков страха казалось таким близким, когда он смотрел в ее глаза, разочарование казалось таким пустячным, таким невозможным.

Может быть… может быть…

Она обняла его и поцеловала.

Он притянул ее к себе, его поцелуи стали более страстными. Риз ласкал ее губами за ухом так долго и так нежно, что она чуть не лишилась чувств от откуда-то навалившейся слабости. Он поцеловал ее снова, теперь в губы, на этот раз проникая глубже, отметая прочь ее слабые попытки не уступать ему.

Один раз получив разрешение, он больше не спрашивал его. Решительно и уверенно его рука, лаская, спускалась по ее телу настойчиво и бесстыдно, словно Джоан была обнажена. От наслаждения у нее перехватило дыхание. Эта пылающая тропка, прокладываемая им вдоль ее талии и бедер, заставила ее изогнуться дугой.

Поцелуи на ее шее. Ниже. Осторожные, медленные, горячие поцелуи. Крепкая сила его рук заставила ее изогнуться еще сильнее, когда эти поцелуи спустились к ее груди. Он поддразнивал ее, скользя губами по соскам.

Сознание затуманилось, Джоан ничего уже не понимала, не чувствовала ничего, кроме настойчивого желания, которое существовало в ней самой, восхитительного желания, неотделимого от удовольствия.

Оно стало таким острым, что она взмолилась. Своими объятиями, призывно вздымающейся грудью она безрассудно просила большего, слегка сжимая его голову и едва не произнося просьбу вслух, но и вздохи, доносящиеся до его слуха сквозь затуманенный рассудок, были достаточно красноречивы.

Он заставил ее подождать еще немного, усиливая пытку. Когда он вернулся к ее губам, она чуть не закричала, протестуя. Но его губы на ее груди сменила рука, усиливая накал страсти легкими прикосновениями.

Пронзительное желание лишило ее стыдливости. Она страстно, неистово поцеловала его в ответ.

Он едва прикоснулся к ее соскам, сначала к одному, потом второму. Два мгновения изощренного облегчения, достаточных для того, чтобы бросить ее в омут безрассудной страсти, чтобы напомнить о блаженстве, в котором она скоро растворится. Нет, не сейчас!

Риз прижал ее к стене. Прошла бесконечность, пока он распустил шнуровку на ее платье, и целая вечность, пока он спустил его и сорочку с ее плеч. Одежда соскользнула до талии.