— Не знаю! Но на всякий слуцай дверь надо щегодня запереть. Вещи прибрать. И ружье рядом держать.

— А может, это росомаха была? — с надеждой в голосе спросил Озеров жену.

— Нет! Это не роцомаха! И не медведь, — уверенно сказала она. — Это люди! — И добавила: — Плохие люди.

Володька продолжал пластать рыбу. Но мысли его были тревожны:

«Это надо же, даже здесь, в земном первобытном раю, нет покоя. А ведь это такое место, где сходятся небо, земля, вода и огонь. Где ты чувствуешь себя так, как будто находишься на другой планете. И тут нет покоя от людской жадности, глупости. И тут тебе жители больших городов не дают продохнуть. И сюда они добираются, чтобы гадить и пакостить!»

* * *

Ночь встретили у костра. Огонь горит. Рыба жарится. Тянется неспешный разговор о том о сем.

— Я уже немаленькая была, когда захотела цтать охотником! — попыхивая трубкой, дымком отгоняя комаров, рассказывает смешную историю Светлана. — Приехала из интерната. Прицтала к деду: как зайца поймать — рацкажи да рацкажи! Ну, он и выдал: «Зайца ловят вот как. Берут два кирпича. Штавят штолбиком. И поцыпают их перцем. Он идет, нюхает! Чихает. Бьется головой о кирпичи. И умирает». И я, дура, взяла два кирпича…

Жена заразительно засмеялась, показывая здоровые белые зубы. Потом предложила:

— А давай выпьем под цвежую рыбку!

Принесла заначенную в рюкзаке бутылку беленькой. Сама разлила по стопарям. И негромко хэкнув, опрокинула рюмочку:

— За здоровье!

— Короче, живи, не умирай, советский крестьянин! — проговорил Володька и тоже принял на грудь свои законные сто грамм.

Решили поутру поехать на кормовину. Поохотиться на уток.

Перед сном тоже поговорили. О том, что беспокоило:

— Ты двери закрыла?

— Закрыла!

Тихо. Помолчали.

— Ты ничего на улице не оставила?

— Да спи ты! Не оцтавила!

— А то помнишь, как тогда было с конфетами?

Она молчит. Не отвечает.

А он лежит с открытыми глазами. Вспоминает.

Они тогда оставили пакет с пряниками и конфетами на улице. А Шарика загнали в дом. Утром встали. Вышли. Ах ты, боже мой! Пакет разорван на мелкие кусочки. Пряники, конфеты разбросаны по земле. А на дереве сидит горностай. И так хитро поглядывает на них: «Ну, как я вам сделал? А?»

Шарик на него «тяв-тяв». А ему хоть бы хны. Скользнул по ветке. И исчез.

«Да, — думает Володька. — Здесь все живые, понимающие существа. И медведь этот тоже. Когда он появился, сукин сын, там, на кормовине? Да, почитай, года три. Когда дедушка умер. А я стал полным хозяином участка. Сосед, понимаешь. Уважительный сосед!»

А дело было так. Умер дед. Остался закрепленный за ним охотничий участок. Светлана пристала. Собирай документы! Надо оформлять тебя хозяином! Ну что ж, надо так надо.

Смотался на материк, собрал выписки там. Поехал в район, чтобы документы взять. Нашел кое-как. Пришлось заплатить, конечно.

Одна проблема. Сельсовет, который дает квоту на охоту и рыбную ловлю, начал артачиться. Дай ту бумагу. Дай эту. Видно, что-то хотели. Психанул он тогда. И так, без бумаги, поехал на свой участок. Чтобы успеть. Ведь шел самый разгар осеннего лова и охоты.

И там, на кормовине, впервые увидел он гигантские медвежьи следы. Но не испугался. К медведям отношение у жителей Камчатки весьма своеобразное. Они тут числятся разве что за свиней, что ли. Мирные животные. Летом питаются ягодой, орехами. Ну а во время, когда идет большая рыба, а рыба тут идет с весны до поздней осени, медведи, как и люди, рыбачат.

Пищи хватает на всех. И медведи, естественно, не балуют. Остаются в рамках приличия. Иногда, правда, забредают в поселки. Лазают по помойкам. Но в таком случае с ними поступают просто. Выгоняют бродяг в тайгу.

На той неделе к ним в Ключи тоже забрел один. Позвонили в милицию. Медведь, мол, пришел. Те приехали. Выгнали. Стреляли в воздух, шумели, пока он не убрался.

В общем, люди и медведи тут мирно сожительствуют.

Ну, и закон их охраняет. Они в Красной книге. И за них такие штрафы наложат, что мало не покажется.

Так, вспоминая перед сном свою встречу с медведем, Володька-ительмен полудремлет на втором этаже охотничьего дома под названием «Приют Астропилота».

«Надо будет взять пяток патронов, заряженных пулями. Мало ли что. Ишь, стервец, устроился на моем участке рыбачить. Как я его тогда в первый раз увидел. Когда же это было? Тоже осенью. Да, кажется, осенью».

Володька тогда приехал на участок неожиданно. Поставил бат на песчаной отмели. И пошел на кормовину знакомой тропой. Через лесок. Первое, что заметил, — это шерсть на дереве, об которое терся медведь. Потом свежие следы на влажной тропе. И наконец увидел самого хозяина леса. Крупный самец. Темно-бурый, почти черный. Мирно пасся на ягодной поляне. Только шевелились верхушки подроста, показывая место, где трапезничал косолапый.

Замер тогда Володька. И стоял как вкопанный. Только руки забегали, зашарили по карманам, ища патрон с пулею. И пока он перезаряжал ружье, ветер что-то подсказал медведю.

Тот встал на задние лапы так, что голова его поднялась над кедрачом. Гигантский мишаня начал нюхать воздух и осматриваться вокруг. Замерший Володька видел, как дрожит ободранный кончик уха на лохматой башке зверя.

И в этот момент они столкнулись глазами. Взглядами. Увидели друг друга. Медведь постоял. Посмотрел прямо бусинками глаз в глаза человека. И осел вниз.

«Ну, все. Сейчас помчится. Или на меня. Или от меня! — думал Озеров, ожидая, как начнут шевелиться кусты перед бегущей тушей. Он знал, что от медведя не убежать. И самое главное — не поворачиваться к нему спиной.

Все жилы дрожали у него на руках и ногах. Зубы клацали в ожидании.

Но ничего не происходило. Медведь оставался на месте. И продолжал жрать ягоды.

Бежали минуты. Озеров пришел в себя. И потихоньку-полегоньку убрался с тропы.

Вспомнил с восхищением: «Когти у него сантиметров тридцать. Лапы больше, чем моя голова. Да, вот это зверюка!»

Так с тех пор и повелось. У участка стало два хозяина. Володька и медведь. Жили рядом.

Понимали, что любая стычка может стать смертельной для обоих. Поэтому относились друг к другу с уважением. Старались не мешать.

До последнего времени им это удавалось. Пройдет Володька на бате к любимой протоке медведя. Увидит, что тот купается или рыбачит. И уйдет потихоньку: «Потом вернусь».

Или рыбачит Озеров на берегу. И вдруг заметит, что на другой стороне протоки кто-то шевельнет ветку и зыркнут глаза.

Но и медведь тоже подождет.

Тем более что Озеров оставит ему пару рыбин. Так сказать, подарок. С добычи.