Он бегло просмотрел оставшиеся работы, но ни других изображений Констанс, ни локона ее волос в папке не оказалось.

— Вы не знаете, где можно найти остальные его работы, мистер Гудбоди? — спросил он архивариуса. — Особенно меня интересуют эскизы и альбомы, о которых вы говорили.

— К сожалению, не имею понятия. В архивах указано только, что его семья жила в Саутпорте, штат Коннектикут. Попробуйте поискать там.

— Я так и сделаю. — Портрет настолько потряс Фелдера, что доктор, поднимаясь со стула, едва не потерял равновесие. — Огромное вам спасибо за потраченные на меня время и силы.

Гудбоди просиял от удовольствия:

— Общество всегда радо помочь научным исследованиям. О, уже девять часов. Пойдемте, я провожу вас наверх.

В библиотеке особняка на Риверсайд-драйв было холодно и темно. В остывшем пепле камина грудой лежали нераспечатанные письма. Стоявший обычно у стены длинный стол был вытащен на середину комнаты и завален распечатками и фотографиями. Несколько листов свалились на пол, и на них отпечатались следы обуви. На дубовом столе в другом углу библиотеки стоял монитор, и на нем раз за разом прокручивались кадры с заходящим в холл отеля мужчиной в темном костюме.

Пендергаст беспокойно бродил по комнате, словно зверь в клетке. Иногда он останавливался и смотрел на монитор или склонялся над бумагами, перебирая их, внимательно изучая и снова раздраженно бросая в кучу. Порой среди них попадались люминесцентные фотографии, покрытые темными линиями и спиралями молекул ДНК, похожие на снимки призраков. Агент поднимал то один лист, то другой, дрожащей рукой подносил к лицу, что-то сопоставляя, а затем отпускал в обратный полет на стол.

Выпрямившись, он прошел через всю библиотеку к маленькому сервировочному столику уставленному всевозможными бутылками, налил себе бокал амонтильядо, выпил его залпом, снова наполнил до краев и опять осушил до дна.

Пендергаст снял пиджак и повесил на стул, развязал галстук, расстегнул сорочку. Затем снова зашагал по кругу. Лицо его блестело от пота, даже светлые волосы были влажными.

Часы на каминной полке пробили полночь.

На очередном круге он снова свернул к бутылке амонтильядо. Налил вина в бокал, поднял, но после секундного колебания, даже не пригубив, опустил обратно с такой силой, что стекло треснуло и янтарная жидкость пролилась на стол.

Он опять заметался по комнате, как будто ничего не заметил. Остановился на мгновение возле камина и кочергой перемешал свежевысыпанные письма с потухшими углями.

Следующую остановку агент сделал у монитора и с видимым усилием заставил себя взглянуть на него. Взял пульт управления, нажал тонким паучьим пальцем на кнопку покадрового показа и замер, рассматривая человека в темном костюме, сначала входящего в отель, потом стоящего в холле и наконец выходящего. Пендергаст наклонился к монитору, изучая лицо преступника, одежду, походку, прикидывая на взгляд его рост и вес. Еще одно нетерпеливое нажатие кнопки, и на экране появились новые кадры с тем же самым человеком — или не тем же? — уверенно шагающим через холл другого отеля. Агент прокручивал записи снова и снова, в замедленном темпе и в убыстренном, с остановками, увеличивая и уменьшая масштаб, бесконечно заставляя преступника входить в отель и выходить обратно. Наконец он бросил пульт на стул и опять направился к сервировочному столику.

Дрожащей рукой он взял другой тонкий бокал, наполнил хересом и выпил, пытаясь алкоголем заглушить ломку, хотя и понимал, что только продлевает свои мучения.

Сделав еще один круг по комнате, он притормозил возле двери. Там стоял крупный, атлетического вида мужчина с серебряным подносом в руках. Лицо мужчины скрывалось в тени, и разгадать его выражение было невозможно.

— В чем дело, Проктор? — резко спросил Пендергаст.

— Если вам больше ничего не нужно, сэр, то я ложусь спать.

Проктор подождал распоряжений, но не услышал в ответ ни слова и растворился в темноте. Как только он вышел, Пендергаст, словно одержимый, продолжил кружить по комнате, снова и снова просматривая записи, перепроверяя документы и сличая фотографии.

Внезапно он остановился на полушаге, обернулся и тихо позвал:

— Проктор?

В дверях снова материализовалась тень шофера.

— Да?

— Вообще-то, если подумать, то нужно подготовить автомобиль. Будьте добры.

— Могу я узнать, куда мы поедем?

— В Уан-Полис-Плаза.

Когда Винсенту д’Агосте доставались дела повышенной сложности, лучше всего ему работалось в промежуток с полуночи до двух — идеальное время, чтобы собраться с мыслями и привести в порядок документы. А самое главное — еще раз взглянуть на стенд, на котором лейтенант размещал все факты и улики, пытаясь свести их воедино во времени и в пространстве. Стенд занимал половину стены и с годами порядком пообтерся, но еще годился для работы. И теперь д’Агоста прикалывал к нему внушительную пачку карточек, фотографий и записей из блокнота, отмечая взаимосвязи кусочками веревки.

— Что я вижу? Час ночи, а лейтенант все еще погружен в работу.

Он обернулся и увидел в дверях улыбающегося агента Гиббса. Д’Агоста подавил вскипающее в груди раздражение:

— Доброй ночи, агент Гиббс.

Между ними установись формальные, чисто профессиональные отношения, и лейтенанта это полностью устраивало.

— Вы позволите? — Гиббс жестом попросил разрешения войти.

Д’Агоста не нашел причины для отказа:

— Разумеется, прошу вас.

Гиббс вошел в кабинет, заложив руки за спину, кивнул в сторону стенда:

— Каменный век. Мы давно уже такими не пользуемся. У нас в Квонтико вся обработка ведется на компьютерах. — Он опять улыбнулся. — А в последнее время я составляю все схемы на своем верном айподе.

Он показал на кожаный портфель.

— А мне больше нравится старый испытанный способ, — сказал д’Агоста.

Гиббс внимательней пригляделся к стенду:

— Неплохо. За исключением того, что я не могу разобрать ваш почерк, весьма недурно.

«Он просто пытается завязать разговор», — сказал себе д’Агоста.

— Увы, добрые сестры из Холи-Кросс[41]так и не сумели вдолбить в меня привычку писать разборчиво.

— Очень жаль. — Гиббс, похоже, не оценил юмора, но через мгновение вдруг просиял. — Я очень рад, что застал вас в столь поздний час. Я заехал просто так, занести кое-что.

Он взгромоздил портфель поверх всего того беспорядка, что был на столе у д’Агосты, щелкнул замками, вытащил увесистую папку и с невероятно гордым выражением лица протянул лейтенанту.