Фрау Маттерн никак не отреагировала на это замечание, лишь пообещала сделать все так, как он сказал, после чего отключилась.

Потом еще были разные «в-третьих», «в-пятых» и тому подобные вещи…

К исходу второго дня Макс сидел усталый в своем офисе и поджидал Мартину, которая позвонила полчаса назад. На Шиллерштрассе уже было темно, экономлампы в его офисе, как обычно, фиксировали дымовую завесу, но он не обращал на это внимания.

– Рассказывай, что новенького, – сказала Мартина, когда удобно устроилась на диванчике.

Макс рассказал ей о беседе с пенсионером Лоренцем, любезно устроившим ему встречу с дочерью и соседом, и подытожил:

– Вот и все новенькое, Мартина… Никто ничего не видел и не слышал.

Мартина встала с диванчика, подошла к окну и, распахнув его, прикурила сигарету. Некоторое время, задумчиво глядя в темноту, выпускала в нее клубы дыма. Потом обернулась и, словно вспомнив, спросила:

– У тебя есть сегодняшняя «Бильд»?

– Нет.

– Зато у меня есть.

Она залезла в сумочку, выудила оттуда сложенную много раз газету, развернула ее и, отыскав нужное место, протянула Максу.

«…Дорожная полиция Франкфурта обнаружила синий «Фольксваген» с ключом в замке зажигания. Полиция не исключает, что это тот самый автомобиль, на котором скрылся убийца банкира Рольфа Гаммерсбаха. Автомобиль был предъявлен для опознания хозяйке парикмахерского салона фрау Шнайдер. Хозяйка салона не исключила, что это может быть именно тот автомобиль, но добавила, что для нее как человека, плохо разбирающегося в автомобилях, все «Фольксвагены» одинаковые…»

– Быстро сработали, – сказал Макс.

– Обрати внимание, никакого упоминания твоего имени…

Макс очевидным образом расстроился и заходил по комнате. Самолюбие его было ущемлено. Он бросил негласный вызов франкфуртской полиции, и вот она, совершенно об этом не догадываясь, наступает ему на пятки. Наконец Макс плюхнулся на диван и с нескрываемым раздражением сказал:

– Послушай, Мартина. Они так, чего доброго, отыщут убийцу по моей наводке, а при нем и расписки, о которых полицейские сыщики в настоящий момент не имеют ни малейшего представления. Вот он, замечательный образчик недобросовестной конкуренции…

Мартина с удовольствием подхватила заданный тон:

– И пойдет начинающий сыщик Макс Вундерлих регистрироваться безработным на биржу, потому что вследствие неисполнения заказа клиента жить ему будет не на что…

Макс грустно улыбнулся. Однако вовремя спохватился и усталым, но твердым голосом сказал:

– Во-первых, молодые опытные бухгалтеры еще не валяются на улице, во‑вторых, совсем не факт, что угнанный «Фольксваген» имеет что-то общее с преступником. Мало ли автомобилей угоняют, в том числе и «Фольксвагенов»… В-третьих, если полиция так и будет продолжать идти по моим следам, то в какой-то момент я все равно окажусь первым на финише.

– Твоя убежденность мне нравится, Максик. Так держать. А все-таки что собираешься предпринять в ближайшие дни?

– У всякой дистанции есть старт и финиш. Что было на старте, мы не знаем… по меньшей мере пока…

– Ты говоришь загадками.

– Все просто. Мы не знаем со стопроцентной уверенностью, кто и где сел в «Фольксваген», но точно знаем, где этот «кто-то» покинул автомобиль. Теперь надо попробовать поискать там. На финише, так сказать. Теперь понятно?

– Более чем, Максик.

– Так что только вперед, моя мисс Марпл… Не оглядываясь на конкурентов, но и не забывая о них.

Мартина подумала, что так он ее еще никогда не называл, но промолчала, давно привыкшая к его причудам.

31

– Я так больше не могу! – рыдала Эрика.

– Крошка, я не понимаю, в чем дело. Все же было так хорошо. Посмотри, как ты стала одеваться. Настоящая дама. Мы питаемся в хороших ресторанах. Были в Испании… и не в двухзвездочном, между прочим, отеле…

Уже год Эрика состояла в наркокурьерах, входящих в звено, которым заправлял Вернер. Она была быстрой, аккуратной и внимательной. От ее наметанного взгляда не мог укрыться ни один хвост. Заметив любую мелочь, которая вызывала подозрение, она не шла на контакт с клиентом, а сразу уходила. Набрав номер телефона клиента, назначала ему новую встречу. Потом вечером она рассказывала Вернеру о том, как прошел день, в каком месте ей показалось, что за ней наблюдают подозрительные люди. Он хвалил ее и давал очередные инструкции. И вот тебе на…

Вернер продолжал:

– И ведь как замечательно у тебя получается. Ни одного прокола. Ты создана для такой деятельности…

– Ты считаешь, что это деятельность для девушки, которой нет и девятнадцати? Моя жизнь сложилась неудачно. Меня воспитывала неродная мать. Тем не менее я мечтала о большем. Я хотела учиться. Я мечтала, если угодно, стать артисткой. А что теперь?

– Ты уже почти артистка. Все еще впереди, крошка. Вот только подкопишь деньжат… – попробовал пошутить Вернер. Однако шутка не возымела результата.

– Вернер, я не могу больше видеть этих людей, которых ты называешь клиентами. Я не могу видеть их бледные, с кругами под глазами лица, их трясущиеся руки…

– Ты им все равно уже не поможешь. То, что ты им несешь, является для них лекарством…

– Это мы сделали их такими. Мы несем им не лекарство… Мы несем им смерть. Мы убиваем их, чтобы жить самим. Чем они хуже нас?

Вернер сел на диван и взялся за голову. Он не мог переносить эти всхлипывания, эти муки совести. Эрика устраивала такую сцену не впервые. Обычно это длилось не очень долго. Она успокаивалась, умывалась и говорила:

– Давай сделаем ужин…

После ужина она обычно говорила:

– Ну что там у тебя на завтра?

Сегодня она не могла успокоиться дольше обычного. «Нервы сдают», – подумал Вернер. Он подошел к Эрике и погладил по голове.

– Ну что ты, крошка?

Девушка подняла голову, пустым взглядом посмотрела на него. По щекам текли слезы. Она не пыталась их вытирать, лишь иногда кривилась, почувствовав на губах их соленый вкус. Потом вдруг спросила:

– Ну что такого особенного в этой гадости?

– А ты попробуй…

– Ты что? С ума сошел?

– А что? Если чуть-чуть, то ничего страшного… Это все байки про наркозависимость и прочее. Если с головой, то совсем даже и не так страшно…

В тот вечер он посадил ее на иглу…

32

Синий «Фольксваген» не давал Максу покоя. Вполне сознавая, что это может быть пустышкой, он почему-то был убежден, что это именно тот автомобиль, которым воспользовался убийца банкира. Что это? Интуиция? Сыщик не считал, что она есть у него. Это больше подходит Мартине. Он верил в жесткую логику, в дедуктивный метод, если угодно, а еще в случай. Здесь было нечто иное, необъяснимое. Как будто кто-то нашептывал ему: «Да, это так…» Он закрывал глаза и представлял, как на полном ходу преступник вдруг тормозит перед перекрестком и, быстро захлопнув дверцу, устремляется направо, в том направлении, где находится спуск в подземку, как он бежит вниз по ступенькам, потом спускается на эскалаторе и вскакивает в первый подошедший поезд. Поезд мягко трогается, унося с собой убийцу вместе с коричневым портмоне Рольфа Гаммерсбаха. След обрывается… Нет, он только прерывается. Его можно отыскать снова.