Атлантида покамест держался уверенно. Двоим кинувшимся на него парням он чувствительно настучал по кулакам своей тростью, и они теперь кружили вокруг, не решаясь на новую атаку. На толстяка внимания не обращали, а зря — лишившись своих врагов, он решил отвести душу на чужих и двумя ударами банкетки по головам уложил обоих на пол.

Хуже всех досталось «брату»: оказать достойное сопротивление он не смог и все время пытался лишь закрываться от ударов. В итоге двое ребят забили его до полубессознательного состояния, после чего, увидев направляющихся к ним Вайта и Атлантиду, предпочли сбежать.

— Ну, ты как, брат? — похлопал Рассольников его по щекам.

Мужчина жалобно пискнул.

— А в душе-то вы, оказывается, садист, сэр Платон, — покачал головой Вайт.

— А как еще мне его в чувство привести, сэр Теплер?

Миллионер взял со стойки недопитый стакан и плеснул тоником мужчине в лицо. Тот хватанул ртом воздух и открыл глаза.

— Ну что же ты, брат, — укоризненно покачал головой Вайт. — Говоришь, ордену сочувствуешь, а сам пару хулиганов разогнать не можешь. Не возьмем мы тебя под знамя борцов за права угнетенной живности, езжай лучше домой и спрячься под женину юбку.

— Что? Да, как скажете. — Бедолага со стоном поднялся на ноги.

Атлантида помог ему взгромоздиться обратно на банкетку и вернулся к своему жаркому.

— На чем мы остановились? — поморщился толстяк. — А, на «Красной ласточке». Дайте мне хотя бы колбасы!

С улицы послышался звон разбитого стекла, прерывистое вяканье сирены, глухие стуки. Напарники переглянулись.

— Глиссер! — первым высказал предположение Атлантида.

— Мой глиссер? — испуганно вскинулся «брат». — Что с ним?

— За мной! — Подхватил с пола банкетку и кинулся к дверям миллионер.

— Эй, а платить кто будет?! — заметался за стойкой бармен.

— Обратись к моим адвокатам, тебе все компенсируют, — привычно отмахнулся Вайт.

— Табурет отдайте! — поняв, что денег не будет, взмолился бармен.

— Да забери! Мы ж борцы, а не мародеры! — Толстяк обернулся и метнул банкетку. Скорее всего, так получилось случайно, но она вошла точно в середину зеркальной горки, уставленной бутылками и вычурными декоративными фужерами. Полки лопнули, и стекло с мелодичным звоном посыпалось вниз.

— Бандиты, варвары! — Схватился за голову бармен.

— Эй, за стойкой! Не плачь! — задержался толстяк. — Я оставлю визитку, пришлешь счет на мое имя, тебе все оплатят. — Вайт захлопал себя по карманам. — Вот шпонц, потерял где-то визитки… У вас нет, сэр Платон?

Атлантида пожал плечами и развел руки.

— Короче, вернемся с победой — получишь компенсацию, — принял окончательное решение Вайт и распахнул входную дверь.

Увидев появившихся мужчин, шпана, сорвавшая свою злость на ни в чем неповинной машине, прыснула во все стороны. Тем не менее у глиссера уже были разбиты фонари, заднее и лобовое стекло, изрядно помят капот, багажник, боковые панели.

— Он у тебя хоть застрахован, брат? — оглянулся Вайт.

— Немножко… — растерянно кивнул мужчина.

— Тогда все не так страшно, брат, — вздохнул Рассольников. — Поезжай домой. Получишь страховку, купишь новый.

— А доеду?

— Не сомневайся. Если сразу не взорвался, значит, ничего с ним не станет. Езжай с богом.

«Брат» забрался в салон, активизировал программу пилотирования. Спустя секунду зажглась панель «Машина полностью исправна».

— Тогда до свидания? — как-то не очень уверенно спросил он.

— Прощай, брат. Спасибо за помощь. До встречи на празднике раскрепощения низших форм жизни.

Убедившись, что его действительно отпускают, мужчина толкнул джойстик вперед — глиссер с залихватским посвистом описал полукруг и, рассыпая осколки стекла, умчался в сторону леса.

— А мы теперь куда, сэр Платон? — повернулся к напарнику толстяк.

— Сейчас скажу, — кивнул археолог. — Значит, дорога входит в город с северо-востока, нам нужно точно на запад. Получается, налево и вперед.

Они обогнули кабак, прошлись вдоль длинного штакетного забора и по узкой тропинке углубились в лес.

Стоило людям шагнуть под кроны деревьев, как на них тут же обрушилась влажная духота, насквозь пропитанная карамельной сластью. Возникло ощущение, что они нырнули в чан с прозрачной леденцовой патокой и теперь пробиваются сквозь нее, между уже застывшими бурыми десертными палочками, сахарными петушками и сладкой ватой. В патоке тонуло все; и голубые лучи Карлика, многократно отражающиеся от влажной листвы и дробящиеся на все цвета радуги; и звуки, состоящие здесь лишь из деловитого шуршания и редких ленивых чириканий; и ветер, шевелящий листву где-то наверху, но не способный спуститься.

По счастью, густых зарослей внизу не встречалось, а отдельные кусты тропинка благополучно огибала, позволяя двигаться быстро и легко.

— Так вы объясните, сэр Платон, куда мы идем? — поинтересовался Вайт.

— В Севенжог, — оглянулся на толстяка Атлантида. — Тут всего около пятисот километров. Если считать, что скорость пешехода в лесу составляет около пяти километров в час, нам потребуется сто часов. Восемь часов отведем на сон. Шестнадцать часов хода в сутки — и за шесть дней дойдем.

— Что-то мне не нравится в ваших подсчетах, сэр, — покачал головой миллионер. — Почему именно в Севенжог?

— А вы думаете, я просто так карту Ершбика каждый вечер по браслету рассматривал? Из здешних округов к Севенжогу не ведет ни одной дороги. Стало быть, в тех местах нас искать не станут.

— Вы меня пугаете, сэр Платон. — Вайт остановился перевести дух. — А почему отсюда туда нет дороги? От того дурацкого космодрома сюда, за тысячу верст, дорога есть, а в Севенжог, всего за пятьсот камэ, дороги нет? Может, тут места такие, что даже автономному дорожному роботу не пройти?

— Да что вы, сэр. — Атлантида тоже остановился. — Я по карте смотрел: нормальная, совершенно ровная местность. Гладкая абсолютно. Хотите, покажу?

— На месте посмотрим, — отмахнулся миллионер и двинулся дальше.

Больше они не разговаривали — берегли силы. Единственную фразу за вечер произнес Теплер Вайт, когда они, уже давно потеряв растворившуюся в ягодниках тропинку, несколько раз продрались сквозь густые колючие заросли темно-малинового кустарника, перебрались сквозь широкую полосу бурелома и прочавкали по руслу неглубокого ручья. Перелезая через рухнувшее поперек дороги и уже изрядно прогнившее дерево почти в три обхвата толщиной, миллионер оглянулся на Атлантиду и неожиданно спросил:

— А вы уверены, сэр Платон, что мы действительно идем со скоростью пять километров в час?

Рассольников не ответил.