— Я сумасшедший, Диана, стал таким, полюбив тебя, — он обхватил её плечи своими руками и слегка встряхнул, — но я не позволю этому козлу тащить тебя в постель. Да он и не потащит. Аксагов слишком гордый, чтобы пользоваться девкой, которая по его мнению кувыркалась в постели с Хадиевым и Климовым.

— В таком случае, думаю, я должна сказать тебе, что ты ошибаешься. Он лично мне сказал, что попросит тебя отвезти меня к врачу. После того, как убедится, что я здорова, он заставит снова ублажать его. Только я не смогу, Артур. Теперь нет.

Артур тяжело задышал, гнев исказил мужественные черты его лица.

Диана не понравилась реакция Артура на её слова. Такого он точно не ожидал. Явно ведь по одному выражению, застывшему на его лице, ясно, что он не знает выхода из этой ситуации.

Мужчина тяжело вздохнул, посмотрел с теплотой на женщину.

— Не переживай. Ты моя любимая женщина и я никому тебя не отдам. Если он хочет, чтобы я отвёз тебя, я отвезу, только не к врачу, — его рука легла на её щёку, нежно, властно, — а подальше от него. Я спрячу тебя, Диана.

Девушка взволнованно посмотрела на него.

— Но, что ты ему скажешь? Как объяснишь, куда я делась? Артур, он тебя убьёт.

— Я найду, что ему сказать. Что-то придумаю.

— Артур, но та нельзя, это ходьба по грани.

— Я знаю. Я уже привык. Спотыкался, порой шатался, оступался, дорогая, но ещё ни разу не падал. И этот раз исключением не станет. Я обещаю тебе.

— Как ты можешь такое обещать? — всхлипнула она, положив свою руку на его ладонь, сильнее прижимая к своей щеке, наслаждаясь теплом, исходившим от его крупной руки. — Я не могу потерять ещё и тебя. Это сломает меня.

— Я не позволю тебе сломаться, Диана. Ты никогда меня не потеряешь. Выкинь всякие глупости их своей хорошенькой головки.

— Артур! — паника, любовь и страх смешанные с гневом плескались в её зелёных глазах. Только вот гнев был направлен вовсе не на Артура и он это знал.

— Девочка моя, прошу тебя, успокойся. Давай решать проблемы по мере их поступления. Сейчас у меня есть два очень срочных и важных дела. Я должен уйти… немедленно. Прошу тебя, не совершай глупости.

— Я не могу тебе этого обещать.

— Диана…

— Артур, тебе не понять того, что я сейчас чувствую! Какое отвращение испытываю к себе самой. Никому и никогда не понять.

Он взял в ладони лицо девушки, с чувством заглядывая в полные слёз зелёные глаза.

— Ты ни в чём не виновата, милая, не кори себя. Тебе было всего восемнадцать. Молодая и напуганная девчонка, которая осталась совсем одна. Ты поверила этому гаду лже-спасителю, потому что на тот момент тебе необходимо было найти у кого-то поддержку и защиту. В силу юности и неопытности ты просто не смогла понять, какую паутину из лжи сплёл вокруг тебя этот шакал. Но сейчас… сейчас ты знаешь правду и тебе не восемнадцать…

— Да, ты прав, не восемнадцать. Поэтому я и не могу просто так ему этого подарить.

— Диана! — Артур покачал головой, ему совсем не нравился настрой девушки. Зная её горячий норов, от бестии можно было ожидать какой угодно выходки, а ему сейчас с Пашкой проблемы решать надо, не хватало ещё и Дианины разгребать косяки.

— Иди, Артур, решай свои вопросы, а я буду решать свои.

— Милая, но я полагал, что наши вопросы общие, м?

Девушка опустила вниз голову. Да, Артур прав. Только вот теперь Аксагов стал её личным врагом и вряд ли она сможет спокойно жить пока не отомстит этому мерзавцу. Когда женщина мстит — здравый смысл её умолкает.

***

— Я ничего не знаю! В чём ты меня обвиняешь? — скулил Павел, смотря в почерневшие глаза Громова, который не сильно-то и заставил его ждать.

— Не знаешь, значит, — процедил Артур, смотря на Павла, который жался к стенке, пытаясь ослабить верёвки, которыми Артур скрутил его руки.

Громов приблизился к Павлу, одним грубым движением припечатал его к стене, а вторую руку жал в кулак и заехал ему в брюхо, да так, что Павел согнулся пополам, хватая ртом воздух.

— Ты с ума сошёл Громов? Ублюдок чёртов! Ты что вытворяешь? — хрипел Павел, — какого чёрта ты притащил меня сюда!

— Я ещё раз спрашиваю, что именно тебя связывает с Хадиевым?

— Я уже сказал, что не понимаю о чём ты!

— Ты с ним виделся и не раз.

— Да кто такое тебе сказал?

— Поразительно, — Артур демонстративно развёл руками, — ты продолжаешь лгать. — Кажется, что так разговора нормального между нами не будет.

Павел только моргнуть успел, как в его скулу прилетел кулак Громова, а потом Артур ударил его кулаком в лицо, услышав неприятный хруст, а затем и протяжный скулёж Пашки.

— Ты мне нос сломал, — заверещал Павел, — совсем заигрался? Головой поехал окончательно? Да если руководство узнает о твоей выходке, полковник Гирин лично от тебя и мокрого места не оставит, майор.

Артур лишь ухмыльнулся.

— Если ты не признаешься, Паша, я тебе не только нос сломаю, но все конечности, по очереди… каждую, а после, — Артур отошёл от мужчины, который закашлялся, пытаясь выплюнуть кровь, которая текла из его разбитого носа. Павел поражённо наблюдал за тем, как Артур взял небольшую канистру и стал расплёскивать её содержимое прямо по Павлу.

Глаз у Павла стали бешеными, зажглись такой яростью, что если бы взглядом можно было бы убивать, он бы Громова уже убил.

— Твою мать, Артур! — он принюхался, — ты что творишь, псих хренов? Это же бензин! Что ты задумал, идиот? Перестань, — мужчина едва не задохнулся вонью, когда Артур щедро полил ему на голову бензин.

— По-хорошему ты не понимаешь, Паша, значит будет по-плохому, — равнодушно процедил Артур, продолжая поливать мужчину. — Интересно, мразь, как ты запоёшь, когда я зажарю тебя, м? Никто и следов не найдёт.

— Ты сумасшедший Громов. Точно с катушек совсем слетел.

— М-да, ты прав. Меня так иногда называют, поэтому ты подумай, прежде чем и дальше отнекиваться.

Павел молчал, Артур же схватил его за волосы, запрокинув голову.

— Мне это надоело, Паша, собирайся, прокатимся.

— К-куда? — Павел задыхался, плевался и в шоке смотрел на Артура, не ожидая от него такого припадка ярости.

— В лесок, Паша, не буду же я зажаривать тебя здесь, — резко откинув от себя мужчину, повернулся спиной, взял из-за угла лопату и показал Павлу, — а вот этим инструментом ты так же поработаешь, Паш. Погребальную яму