Мерседес сожалела, что не смогла заранее позаботиться об угощении. Когда стало ясно, что Колин и Обри остаются к обеду, было уже поздно что-либо менять. Нет, конечно же, и мясо, и картошка были вполне съедобные. Просто кухарка имела обыкновение все слегка пережаривать. Однако Мерседес заметила, что аппетит у всех отменный, особенно у мистера Джонса. Хлеб был свежий и теплый, а морковь и лук еще сохраняли свой естественный аромат. Близнецы пришли в восторг, когда узнали, что на Десерт будет сладкий крем.

За ужином Мерседес почти не разговаривала. Он чувствовала, что ей не нужно вмешиваться в свободно текущую беседу за столом. Если к ней обращались с замечанием или вопросом, она отвечала, но ей нужно было делать особое усилие, чтобы понять, о чем идет речь. Бриттон и Брендан непременно хотели узнать, как работает парусное судно, и в других обстоятельствах она вместе со всеми за столом сполна оценила бы великолепную, полную живописных сравнений лекцию, которую им прочитал Обри, но в этот вечер мысли ее были заняты только одним: что теперь будет с ней и с ее двоюродными братьями и сестрами? Все было неопределенно. Завтра явится Северн со своими притязаниями, а это еще похуже, чем исчезновение графа.

Единственным светлым пятном было, пожалуй, то, что завтра Колин со своим секундантом покинут наконец Уэйборн-Парк. Когда она пришла с прогулки, миссис Хеннипин сообщила ей, что мистер Джонс приказал приготовить ему его лошадь и вещи. Мерседес не решалась заговорить об этом за обедом, ведь она не была совершенно уверена, что американцы уезжают, а кроме того, она все еще горела от унижения. Едва ли можно утешиться тем, что она сидит за одним столом с Колином Торном, искусно пряча от него глаза. Ей не доставляло никакого удовольствия видеть свое отражение в его мрачном взгляде и вспоминать унизительные моменты их последней встречи.

В конце обеда Мерседес вежливо предложила гостям напитки, извинившись, что должна оставить их и удалиться вместе с братьями и сестрами. Едва дождавшись, когда они все вместе отошли в дальний конец коридора, она сердито посмотрела на всю компанию, шедшую за ней, и остановилась. Она намеренно снизила голос до хриплого шепота, чтобы ее не услышали из столовой:

— Очень мило с вашей стороны, что вы так вежливы с гостями, но разве вы забыли самое главное: зачем они сюда пожаловали?

Близнецы обменялись робкими взглядами с Сильвией и Хлоей. Щеки девушек запылали.

— Вы так себя ведете, будто ничего не произошло, — продолжала она.

Мерседес совсем не имела в виду, что они должны разделить с ней ту тяжелую ношу, которую она на себя взвалила. Да и что они все выиграют, если она переложит свои заботы на плечи, которые и поднять-то их не смогут? Она закрыла глаза и приложила руку к виску, чтобы унять пульсирующую боль. С силой прижимала она кончики пальцев, чтобы пересилить ту боль, что разрасталась где-то внутри головы.

— Простите, — сказала она спустя несколько мгновений. — Это не ваша вина. Я сама должна подумать об этом.

Мерседес повернулась, чтобы уйти, и оперлась рукой о колонну в начале винтовой лестницы. Но едва сделав один шаг, услышала взволнованный голос Бриттона.

— Мы совсем по нему не скучаем, — сказал он. — Тебе кажется, что мы должны горевать, а нам совсем не грустно.

Брендан вступил в разговор как раз в тот момент, когда она оглянулась, чтобы полюбоваться на всю четверку.

— Вы уже обсудили это.

Мерседес посмотрела на Хлою:

— Вы уже говорили об этом?

— Мы только об этом и говорим, — сказала она. — И мы считаем…

— Даже лучше, что он убежал, — Сильвия закончила за нее

И тут снова заговорил Бриттон:

— Мы не против того, чтобы Уэйборн-Парк перешел к капитану Торну.

Услышав эти слова, Мерседес в изумлении подняла свои красивые, будто нарисованные брови.

— Вы не против… — Она поняла вдруг, как же слабо представляет себе каждый из них свое положение.

— Он выиграл пари, — простодушно сказал Брендан. — Теперь это его дом, но я не думаю, что он захочет менять его название. Ведь это всегда был Уэйборн-Парк.

Хлоя погладила брата по голове, пытаясь таким образом снова вернуть его к нужной теме.

— Мы сначала и не поняли, что капитан предложил нам всем остаться здесь. Мне, например, до тех пор, пока я не выйду замуж за мистера Фредрика.

— А всем остальным — сколько мы сами захотим, докончил Бриттон.

Сильвия положила ему руку на плечо, призывая по молчать:

— Близнецы все равно должны уехать в школу. Деньги на это уже должны быть приготовлены. — И, покраснев, добавила:

— Я тоже надеюсь встретить подходящую партию.

— Я тоже надеюсь, — как эхо повторила Мерседес. Ей представилось, будто она, выбиваясь из последних сил, плывет по бескрайнему бушующему морю. Ее братья и сестры из своей надежной, крепкой лодки протягивают ей спасательные снасти, зовут ее, а она настолько глупа и беспомощна, что никак не может понять, как же ей к ним приблизиться, и вот-вот пойдет ко дну.

— Осталось только подыскать что-нибудь для тебя, — сказала Хлоя. — Но ты не беспокойся — капитан не заставит тебя искать другое место. Мы сказали ему, что без тебя не останемся.

Мерседес почувствовала, что ноги ей отказывают, и медленно осела на ступеньки. Ее рука скользнула вдоль стойки перил. Услышать эти слова от Хлои, которая еще вчера смотрела ей в рот в ожидании указаний, было для Мерседес верхом всяких ожиданий. А услышать их после всего того, что произошло, — это уж слишком!

— Вы сказали ему? — спросила она, не веря своим ушам. — Вы обсуждали с капитаном Торном мое будущее?

— Мы обсуждали наше будущее, — пришла на помощь сестре Сильвия. — Наше общее будущее. Ведь ясно же, что мы все зависим друг от друга, а уж больше всего мы всегда зависели от тебя!

Хлоя согласно кивнула. Белокурый завиток упал ей на лоб, и она нетерпеливо сдула его в сторону.

— Неужели ты считаешь, что мы приняли бы обещания капитана, не подумав о тебе?

— Обещания капитана… — сказала Мерседес каким-то тоненьким, еле слышным голосом. Бриттон хихикнул:

— Мерседес, ты прямо как попугай, про которого мистер Джонс рассказывал нам за обедом!

— Попугай… — как заведенная повторила Мерседес, и кровь отхлынула от ее лица.

Сегодня уже во второй раз ее сравнили с этой птицей.

— Да, наверное. — Мерседес услышала свой собственный голос и представила себе, каким взглядом она сейчас смотрит на них. Радужное ожидание в их глазах постепенно растаяло, и они поняли, что она не согласна ни с одним из их заявлений. Она с трудом заставила себя улыбнуться.

— Думаю, сейчас вам лучше всего разойтись по своим комнатам. Я сама поговорю с капитаном и выслушаю его обещания.

Она заметила, что ее слова никак не уменьшили напряжения на их лицах.