Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я действительно не знала, что она выберет. И последует ли на самом деле своему выбору. Все-таки она всегда была близка со своей матерью. Но она дала слово. Не знаю, насколько могу ей верить. Но и просто выгнать ее будет… неправильно.
Все это я вспоминала, пока служащий в полосатом халате и официальной синей чалме зачитывал хорошо знакомый мне текст. Отчисления для магической школы и больницы для бедных, стипендии талантливым студентам… и, конечно, главное — основная часть имущества. Гарем с приданым.
Я осторожно оглянулась. Примерно половина лиц вокруг все больше вытягивается. Остальные, кажется, просто не могут осознать. Одутловатое лицо халифа прямо-таки пятнами пошло. Вредно в его годы так волноваться! Чай тоже не мальчик. Да и лишний вес здоровья не добавляет. Наверняка надеялся, что Ирмаин по обычной своей рассеянности вовсе не оставил завещания, и все его имущество отойдет халифату.
Зейнаб что-то шепчет на ухо отцу.
— Это незаконно! — выкрикнул кто-то. Поднялся гул, каждый спешил высказать свое мнение.
— Я бы сказал, это весьма странно, — сморщил лицо, и без того напоминающее печеное яблоко, служащий в полосатом халате. — Но, смею вас заверить, законам халифата ничто в данном документе не противоречит.
Отец поспешно поднялся со своего места.
— Что ж, да исполнится воля почившего! Я заберу дочерей и постараюсь найти им достойнейших мужей, как пристало любящему отцу.
Ну молодец же! Надеется, что мы с Сафирой вернемся, а значит, все, что принадлежало Ирмаину, перейдет под управление рода Зени. Интересно, сам догадался или Зейнаб подсказала?
— Мой супруг, да будет светел его путь под звездами, — не вставая с места, негромко возразила я, — своей волей даровал мне право самой выбрать нового мужа — и для себя, и для других его жен. Боюсь, я не вижу причин возвращаться под отцовский кров.
— Что?! — отец выглядел шокированным. — Но ты же не можешь жить сама! — он беспомощно огляделся, — Сафира, дочь моя…
— Я исполню волю нашего возлюбленного супруга, — ровно произнесла Сафира. Умница!
На другом конце зала вскочил с места отец Лейсан. Надо же, и этот тоже на что-то надеялся?
— Женщины не могут оставаться беззащитными! — провозгласил великий визирь. В самом деле, именно о нашей защите он наверняка и думает, ну конечно. — По праву первого и как близкий друг покойного я заявляю свои права на его гарем и готов жениться на этих женщинах немедленно, чтобы даровать им свой кров.
Надо же, какой быстрый! Близкий друг, ты посмотри…
А Сафира вскинулась. Думает, что такая партия была бы для нас невероятной удачей? Наверняка. Но… она все же промолчала.
— Наш визирь поспешил, — прошипел халиф. — Наш советник был близок и мне, и я не могу оставить его жен своей заботой. Посему повелеваю этим же…
Счет пошел на секунды. Я сжала руку Сафиры.
Бытовая магия — многофункциональная вещь. Например собираешь ты пыль из углов одним взглядом — и переносишь ее за окно. А можно и не за окно. Можно и кому-нибудь прямо под нос.
Халиф на мгновение замолчал, разинув рот и выпучив глаза. А потом — оглушительно чихнул. И еще раз. И еще!
Эти секунды были нужны мне, чтобы трясущимися руками выбрать в связке амулетов на груди нужный — и успеть провернуть вечно заедающее колечко на нем.
Мгновенно стало темно — хоть глаз выколи.
Со всех сторон послышались испуганные и изумленные вскрики. Я сдернула с тонкой нитки, сжала пальцами и бросила на пол небольшую отдельно болтающуюся бусину — и тут же стало весело. То есть не только мне — всем. Со всех сторон послышались сначала сдавленные смешки, а потом грянул громовой хохот.
“Хохотунчик” был побочным эффектом неудачного эксперимента. Ирмаин разрабатывал артефакт для улучшения настроения и поглощения тяжелых и болезненных эмоций. Первый опыт оказался с чрезмерным эффектом, и результат я выпросила для себя. Целую пригоршню одноразовых бусин— “хохотунчиков”.
У нас пять минут. Именно столько действует эффект поглотителя света. Смеяться присутствующие будут чуть дольше, но скоро начнут соображать. А пока они дезориентированы — нам пора. Я дернула за руки хихикающих Лейсан и Сафиру — и уже через секунду мы тремя пулями вылетели в галерею дворца и понеслись к выходу.
Стражники, охраняющие входы и выходы, недоуменно оглядывались на нас. Бегать по дворцу халифа не принято. Но приказа задержать девиц у них не было. Мало ли — может, мы от горя помешались! Была бы охота с безумицами без приказа возиться.
Хорошо, что у Лейсан отличная память. Честно говоря, сама я заблудилась бы в галереях и переходах дворца. Он куда больше и запутаннее нашего. Но она безошибочно узнавала дорогу, по которой мы пришли, и сворачивала куда нужно. Так что очень скоро мы были у выхода, где “припарковали” — то есть свернули и прислонили к внешней стене — свой ковер.
Еще несколько секунд — и мы втроем, вцепившись в кисти по краю своего транспортного средства, уже взмыли в воздух.
— Домой! — скомандовала я. — Максимальная скорость!
Как только халиф произнесет свой приказ вслух — он станет обязательным к исполнению. Правда, есть нюанс: если мы слышали приказ, то не повиноваться ему — государственная измена. А вот если не слышали — всего лишь досадное недоразумение. И если успели, например, выйти замуж и выполнение неизвестного нам приказа стало невозможным — это, конечно, достойно всяческого порицания, но все же не преступно. Увы, прямо сейчас нам выходить замуж не за кого. Значит, надо сделать так, чтобы как можно дольше у халифа не было ни единого шанса донести до нас свою волю. Нам надо исчезнуть.
И будут с нас взятки гладки. Откуда же нам, глупым женщинам, знать, отчего вдруг стало темно и все засмеялись? Мы просто испугались. Мы ведь всего лишь женщины! Вот и бежали в страхе. Все стражники дворца подтвердят. А что потом исчезли вместе со всем остальным гаремом — так скорбим, пребываем в отчаянии… и главное — ни единого закона этим не нарушаем. Имеем полное право. Ничего иного нам не приказывали!
Хорошо, что Ирмаин не успел сделать ковры-самолеты артефактами массового производства. Предыдущая модель была слишком медлительна и постоянно эпилептически дергалась в полете, так что халиф забраковал ее. А новая
