А. Коржаков, начальник службы безопасности президента лично арестовывал Хасбулатова и Руцкого. Он получил приказ президента Ельцина «не брать их живыми». По утверждению некоторых сторонников разогнанного парламента, Коржаков уже после вывода пленных на лестницу Дома Советов публично требовал их расстрела. Но он не смог выполнить этот приказ, вокруг было слишком много людей, не желавших ненужной жестокости и они бы стали свидетелями[186][187]. Руцкого и Хасбулатова задержали и поместили в одиночные камеры тюрьмы Лефортово.

Рядовых же депутатов выпустили, но на выходе из здания их ожидала расправа. Они попали в руки «жестокого» отряда, многих поставили к стенке, собираясь расстрелять, и их спасло только то, что стена была бетонная и расстрельщики опасались, что пули отрикошетят. При выходе из здания парламента получил два пулевых ранения и брат А. Руцкого Михаил.

Пятого октября 1993 года, сразу после расстрела Верховного Совета, Ельцин назначил Генеральным прокурором Рocсии своего верного сторонника А. Казанника. Он руководил завершением расследования уголовных дел, связанных с попытками «путча» в августе 1991 года и «государственного переворота» в октябре 1993 года.

Здесь в полной мере проявилась жестокость и злопамятность Б. Ельцина, отмеченная ранеe его противниками. Он настаивал на том, чтобы А. Руцкого и Р. Хасбулатова судили по статье «за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах», и обоим была назначена смертная казнь, которая должна быть приведена в исполнение в трёхдневный срок. Однако прокурор А. Казанник отказался подчиниться, ведь по словам одного из судей все понимали, что преступление было совершено с противоположной стороны, но, к сожалению, истинные преступники не сидели на скамье подсудимых.

А. Казанник заявлял впоследствии, что на протяжении всей работы в прокуратуре испытывал давление и вмешательство в расследование политических дел со стороны президента и его администрации. Было принято постановление Государственной Думы об амнистии участников событий 1991 и 1993 годов и Казанник проявил принципиальность и не стал препятствовать выполнению этого постановления. Этим он вызвал гнев Ельцина и вынужден был сложить свои полномочия[188][189].

Когда позднее одним из депутатов был задан вопрос советнику президента С. Станкевичу: «Зачем столько крови, если своих целей вы могли достичь менее жестокими средствами?» Тот откровенно ответил: «Это акция устрашения для сохранения порядка и единства России, ибо теперь никто и пикнуть не посмеет, особенно руководители регионов». Вот он показатель этой хвалёной «демократии», которая можно сказать, что стала государственной религией, начиная с 1985 года!

После октябрьских событий выступил Б. Ельцин по телевидению со слёзной речью, и лицемерно заявил: «Ну что ж это был тяжелый период, который нам всем надо было пережить!»

Георгий так никогда и не вернулся домой. По-видимому, он погиб, как и сотни других. Ельцин и его окружение пытались всячески скрыть и преуменьшить число погибших, трупы из моргов исчезали, заметались следы по точному числу пострадавших. По словам Руцкого после выхода всех депутатов и защитников из здания, были подогнаны машины и трупы грузились на них и тайно вывозились. Кроме того трупы многих убитых были сожжены в столичных моргах. По официальным данным сторонников Ельцина, которые были по общему мнению чрезвычайно занижены, погибло 123 человека, ранены около 1000 человек, по сведениям Генеральной прокуратуры – погибло 259 человек, а по данным сторонников парламента – около 1500 человек[190]. Но в интервью прессе Хасбулатов утверждал, что общее число погибших было даже более 2000 человек! Сотни людей с портретами своих погибших родственников являлись на каждую годовщину к поминальному кресту возле Дома Советов.

Демократическая заря России продлилась всего два года, пока новый президент не приказал танкам стрелять по тому же самому парламенту, который помог ему покончить с советской властью.

Станислав Говорухин[191]:

…Так сколько ж было жертв в Белом доме? Официальная версия – 49. Президент Ингушетии, Герой Советского Союза Руслан Аушев (я с ним разговаривал вечером четвертого октября) свидетельствует, что к вечеру четвертого из Дома вынесли 127 трупов. Это только к вечеру четвертого и только с цоколя и с первого этажа! Сколько там наворочено наверху пушками, никто тогда не знал и сейчас уже не узнает. К тому же люди, находившиеся выше 13-го этажа, должны были просто сгореть в огне – здание пылало. Пожарникам разрешили подняться только пятого октября – нужно было, чтобы сгорели архивы и трупы…

Зойка читала и перечитывала завещание несдавшихся защитников Дома Советов, которое принес Николай Поротников, ей казалось, что она слышит голос мужа:

«Братья, когда вы прочтёте эти строки, нас уже не будет в живых. Наши тела, простреленные, догорят в этих стенах. Мы обращаемся к вам, кому повезло выйти живым из этой кровавой бойни.

Мы любили Россию. Мы хотели, чтобы на этой земле восстановился, наконец, тот порядок, который Богом ей определён. Имя ему – соборность; внутри её всякий человек имеет равные права и обязанности, и преступать закон не позволено никому, в каком бы высоком чине он ни был.

Конечно, мы были наивными простаками, за свою доверчивость мы наказаны, нас расстреливают и в конце концов предадут. Мы были лишь пешками в чьей-то хорошо продуманной игре. Но дух наш не сломлен. Да, умирать страшно. Однако что-то поддерживает, кто-то невидимый говорит: „Вы кровью очищаете свою душу, и теперь сатана её не достанет. И погибнув, вы будете гораздо сильнее живых“.

В наши последние минуты мы обращаемся к вам, граждане России. Запомните эти дни. Не отводите взгляда, когда наши обезображенные тела будут, смеясь, демонстрировать по телевидению. Запомните все и не попадайтесь в те же ловушки, в которые угодили мы.

Простите нас. Мы же прощаем и тех, кто послан нас убить. Они не виноваты… Но не прощаем, проклинаем бесовскую шайку, севшую России на шею. Не дайте затоптать великую православную веру, не дайте затоптать Россию. Наши души с вами. Россия непобедима. Дом Советов, 04.10.93»[192][193].