Огиан забрал деньги и передал сыну. Заметив, что Ианура до сих пор трясло от гнева, отец взял его за предплечье и оттащил в дальний угол лавки.

– Почему ты отдал ему ткани? – разгневанно спросил Ианур.

– А что я должен был сделать? Пойти против Главы племени и против правящего города?

Ианур пнул один из рулонов, лежавших на полу, и покосился на слуг, выносивших выбранные ткани на улицу, где уже, наверняка, их ждала транспортная упряжка.

– Глава не считается с нами! Он во всём принимает сторону Скалистого города, а не собственного народа. Ты должен пойти к нему и озвучить наше несогласие. Он забрал третью часть! Где это видано, чтобы на подати забирали треть?!

– Наш род не будет ввязываться в распри! – оборвал его Огиан. – Таково моё решение. Решение главы рода Эгвэра.

– Я оспорю это в совете! – Ианур выдернул руку из хватки отца.

– Совет всегда уважает мои решения. Род заплатит дань.

– Это и мой род тоже! И я не согласен с тобой.

Ианур вырвался из угла, в котором его зажал Огиан, и раздражённо стал пересчитывать оставшиеся рулоны. У него не было места в родовом совете и со стариками, которые там заправляли, он ни за что бы не договорился. Помешанные на сохранении старого уклада, они страшились перемен. «Он забрал лучшую парчу!» – молча посетовал Ианур. От злости у него даже глаза защипало. Он гневно зыркнул на посла, с довольным видом стоявшего рядом.

Посол, заметив направленный на него взгляд, приветливо улыбнулся. Он указал на стопку рулонов:

– Из этих выйдут отменные обновки. Так часто о нас судят по одежде… Некоторые носят её до тех пор, пока она не покроется дырами. И даже тогда они ставят заплатки. Другие же решаются поменять её, когда она уже изрядно износилась. Но я никогда не жду появления дыр. Я сменяю весь гардероб, как только он перестаёт мне нравиться. Оиилэ порой забывают, что сменить можно что угодно, не дожидаясь, когда оно превратится в песок. Хорошего дня, Ианур, потомок королевского рода Эгвэра, – Рагавурр поклонился на прощание и почти бесшумно выскользнул на улицу, где слуги нагружали тканями уже вторую упряжку.

Он подозвал одного из слуг.

– Эти три рулона отнесите в дом Ривэирра, – он указал на лёгкие платьевые ткани, единственные, за которые заплатил, – скажите, это подарок юной Лэине в честь её победы на поединке.

Ианур сквозь резное окно наблюдал, как упряжки увозят месяцы его трудов.

– Огиан, глава рода Эгвэра, собери сегодня совет, – обратился он к отцу.

– Сын, не мути воду зря.

– Каждый потомок вправе обратиться к родовому совету. Даже если он твой сын. Мы позабыли нашу гордость, отец!

В магиу Аруога слуги взволнованно сновали и кучковались по углам, обсуждая перемены в совете рода Арагерра и поединок, восхищаясь силой Лэины, которую многие из них знали с её детских лет. Она всегда была своевольна, и ей прочили высокое положение в городе. Но никто и предположить не мог, что она займёт его, как только достигнет совершеннолетия.

Мирми, как обычно, обучала Диану Оагин Эёл. В очередной раз повторяя фразу, которую та никак не могла запомнить. Но Диана всё время отвлекалась и скучающе поглядывала в окно, рассматривая упряжки с тканями, одна из которых от площади свернула в сторону магиу Ривэирра.

– Как думаешь, когда мне можно будет выйти на улицу? – спросила она на Оагин Эёл.

– Думаю, не раньше, чем пройдёт сороковая ночь, госпожа.

Диана стала загибать пальцы, считая, сколько ещё осталось.

– Ещё пятнадцать ночей!

Она вздохнула и посмотрела на свою уже позеленевшую кожу и отросшие когти. Сегодня утром у неё выпали клыки, и на их месте теперь торчали два зачатка новых, таких же острых, как у и Оиилэ. Ещё немного, и её невозможно будет отличить от местных жителей. Разве что перепонок между пальцами пока не было.

– Мирми, сплавай-ка поболтать с другими слугами ненадолго. Я знаю тебе хочется. А я пока навещу Аруога.

Диана махнула служанке рукой несколько раз, выпроваживая её из комнаты, а сама направилась к супругу. Она застала его, как обычно, в кабинете. Он беседовал о чём-то с посыльным, и в их разговоре проскользнуло имя Лэины. Увидев супругу, он отпустил слугу.

– Ты ведь хотел бы навестить сестру? – Диана начала разговор издалека.

Ей понадобилось почти полчаса, чтобы убедить Аруога сплавать в гости к Лэине и при этом взять её с собой. Находиться запертой в стенах особняка у неё уже не было сил, ещё немного и она бы сбежала в город без разрешения супруга, что явно подорвало бы его доверие, заслуженное с таким трудом. Диана отказывалась отступать, и Аруог, наконец, согласился.

Он вызвал извозчика, и эрум (подводный паланкин) вскоре ждал их у входа в магиу. Укутанная в плащ, с укрытым вуалью лицом, Диана радостно запрыгнула в эрум и стала с интересом смотреть на сменявшийся за окном пейзаж. Они спустились с холма, доплыли до площади и повернули налево к дому Ривэирра. У входа в магиу дяди Аруог выплыл из эрума первым и подал руку супруге.

Она окинула дом жадным взглядом. Он был немного меньше их особняка, но зато вокруг него был разбит огромный подводный сад, тут и там виднелись лавочки и скамьи, а заросли водорослей то и дело чередовались с ухоженными клумбами. В таком саду она могла бы гулять и без плаща, сокрытая от посторонних глаз высокой растительностью.

Заплыв в дом, она тут же заметила три рулона красивейших платьевых материй, лежавших прямо у входа. Почему-то никто не торопился убирать их из главного зала.

Аруог взял её под руку и стал показывать дорогу к комнате своей сестры. Она, как и все жилые комнаты в особняках Улиан Гиугин, располагалась на втором этаже. Они проплыли вдоль винтовой лестницы, свернули в коридор и, минуя несколько дверных проёмов, оказались у входа в покои Лэины.

Оттуда доносились разгневанные голоса.

– Я не буду возвращать ткани послу, – кричала Лэина. – Он подарил их в честь моей победы! Или ты считаешь это слишком дорогой подарок для члена родового совета и твоей дочери?

– Не важно, сколько стоит подарок. Важно от кого он, – так же взвинчено ответил Ривэирр.

– И от кого же он?

– Лэина, не упрямься. Ты прекрасно понимаешь. Это не тот Оиилэ, с кем можно водить дружбу.

Аруог провёл рукой по жемчужной занавеси, тем самым оповещая хозяев о своём приходе. Их пригласили войти.

Лэина с горящими глазами и раскрасневшимися щеками сидела на кровати, её ноги были укрыты пледом, а под спину подложены подушки.

– Я не изменю решения, отец. И верни мне колье! – бросила она и отвернулась, тем самым давая понять, что разговор окончен.

Ривэирр, словно ураган, пронёсся мимо них. Когда он вернулся, в руках у него была шкатулка. Он бросил её на трюмо, стоявшее в углу у стены с окном, а сам сел на софу. Совладав с гневом, он, наконец, поприветствовал племянника и его супругу.