Юстиниан не нуждался в подобных увещеваниях. В Италию им были уже отправлены Валериан и Мартин с подкреплением. Эти войска, отправленные в декабре, остались зимовать в Греции. Как только император прочёл донесение Велизария, в войско был немедленно послан гонец с приказом двигаться дальше, а сам Юстиниан спешно начал набирать дополнительную армию.

Тем временем отражение попытки штурма превратило осаду Рима в блокаду. Поначалу она была не слишком удушающей. Должно было пройти некоторое время до тех пор, пока вокруг Рима не затянулась мертвая петля. Велизарий предвидел и предчувствовал все. В первый же день после штурма, когда готы были до того истощены, что утратили способность не только действовать, но и думать, он собрал всех женщин, детей и не участвующих в сражении рабов и приказал им выйти из города. Витигис не сделал попытки остановить их, и в тот жестокий век, когда рыцарство и милосердие вряд ли считались добродетелями, этот поступок можно поставить ему в заслугу. Итак, эти люди ушли далеко от Рима, ушли, как уходили до них и после них бесчисленные волны беженцев, гонимых превратностями войн. Все оставшиеся в городе боеспособные граждане попали под командование Велизария и должны были отныне беспрекословно подчиняться воинской дисциплине. Хотя Витигис позволил невоюющим беженцам беспрепятственно покинуть Рим, он не испытывал и тени симпатии или сочувствия к богатым и важным сенаторам, которых задержал у себя как заложников. Некоторые из них, заранее предупрежденные, сумели бежать от готов, других Витигис предал казни. Время изменилось, прошли те золотые дни, когда от кивка их головы начинал содрогаться Олимп.

Через три недели после начала осады готы перекрыли устье реки, заняв Порт — гавань на месте Остии, римского порта. У Велизария было слишком мало людей, чтобы воспрепятствовать этому, и ему пришлось смириться с выигрышем противника. Теперь корабли бросали якорь в Антиуме, расположенном дальше по побережью, откуда шла обходная дорога, соединявшаяся с Аппиевой. Этот путь обеспечивал византийцам доступ в Рим.

Даже спустя шесть недель после начала осады Рима, когда уже наступил апрель, блокада города была далеко не полной, о чем свидетельствует тот факт, что Мартин и Валериан, прибывшие на помощь Велизарию с подкреплениями, въехали в Рим, не встретив при этом никаких трудностей, а прибыло, ни много ни мало, шестнадцать тысяч человек; все конники, включая корпус гуннов. Осажденные получили значительное облегчение с прибытием этого мощного подкрепления. Спустя некоторое время под стенами Рима можно было наблюдать редкостное и любопытное зрелище: укрепленный город защищали всадники. Умелыми действиями верховых лучников, которые совершали стремительные вылазки, поражали неприятеля, не подходя к нему на близкое расстояние, а потом укрывались за стенами, Велизарий постоянно держал готов в состоянии напряжения и неуверенности.

Витигис попытался скопировать этот способ ведения войны, но, к его удивлению, когда этого способа начинали придерживаться готские воины, вооруженные копьями и мечами, он переставал работать. Даже имея каждодневно перед глазами верховых лучников, Витигис так и не сумел понять тактическое превосходство их применения.

Хотя этот способ ведения боевых действий говорил сам за себя и Велизарий не без основания считал его превосходным средством изматывания сил осаждающих, сам этот успех оказал неблагоприятное воздействие на имперское воинство. Оно впало в полное самодовольство из-за своего тактического превосходства и начало критиковать Велизария, как критиковало и раньше искусного хитреца. Однако хитрец знал простой и действенный рецепт лечения армейского эгоизма. Коли армия считает его медлительным стариком, который не желает рисковать ради достижения победы, то он подчинится просвещенному мнению своих более умных подчиненных и позволит им попытать счастья в серьезной схватке.

Лечение кровопусканием оказалось эффективным. Встретившись на поле боя с превосходящими силами тяжело вооруженных готов, армия смогла спастись от полного разгрома только благодаря самоотверженности пехотного резерва, который погиб до последнего человека, прикрывая отступление кавалерии под защиту крепостных стен.[32] Отступление обошлось без позора, а Велизарий на некоторое время перестал слышать критику в адрес своих военных талантов.

Хотя подкрепление усилило боевую мощь защитников Рима, оно усугубило и без того напряженное положение с провиантом. Поскольку теперь трудно было ожидать решающей битвы в открытом поле, Витигис сосредоточил все свое внимание на том, чтобы надежно блокировать гарнизон Рима. В июне обозу, прибывшему с деньгами для выплаты жалованья воинам и для приобретения продовольствия, пришлось пробиваться на всем расстоянии от Террацины до Рима; кроме того, блокада стала более жесткой и на дорогах к югу от Рима. Римляне, видя растущую нехватку провианта, потребовали от Велизария более решительных действий. Он оказался глух к их убеждениям. Хотя никто лучше Велизария не понимал, каким тяжелым может стать положение, он продолжал последовательно придерживаться своей политики. Единственным его шансом было постоянное, незаметное изматывание сил готов и подрыв их морального духа мелкими обескураживающими вылазками. За этот свой единственный шанс он и решил держаться до конца.

Так как людям нужна хоть небольшая надежда, которую они должны питать на лучшее будущее, Велизарий распространил слух о скором прибытии огромного подкрепления и обозов с продовольствием. Лето шло, и Велизарий удвоил меры предосторожности. Караулы у ворот теперь сменялись с регулярными интервалами; он организовал строгое и регулярное патрулирование как внутри города, так и вне его стен. Для того чтобы не напрягать внимание и без того уставших людей, для охраны важных объектов стали использовать собак. Велизарий был готов к измене внутри и к ударам извне. Сторожевой службой и надзором нельзя было пренебрегать ни при каких обстоятельствах. Когда защитники города стали получать урезанный, а потом и половинный рацион, жители Рима, которые страдали больше всех, утратили большую часть своего боевого пыла. Недостаток питания у большинства людей вызывает не только чувство голода; он вызывает также потерю сил и подверженность болезням. Обычно недоедание сопровождается упадком духа. Нет ничего более удивительного, чем трансформация, происходящая со взглядами человека, пропустившего несколько приемов пищи. Наш мир — славное место, но его слава меркнет, надежды умирают, и даже меняются его основные свойства. Более того, некое превращение становится свершившимся фактом: меняется прошлое, и то хорошее, что было в нем, перестает быть таковым. В такой атмосфере рождаются изменники и предатели.

Все это Велизарий прекрасно понимал, и, когда лето прошло, а твердо обещанных им подкрепления и продовольствия все не было, он начал испытывать растущее беспокойство. Если не делать ничего, кроме изматывающих вылазок против готов, то римский гарнизон скоро сам измотается до последней степени. В конце сентября он отправил верного Прокопия с донесением, в котором обрисовал реальное положение и попросил всей возможной помощи. Прокопий покинул Рим ночью, сумел вырваться из готского кольца и благополучно добрался до Неаполя.