— Да, я тебя удивлю. Твой «друг» — чеченец!

— Что? Я думал, он казах.

— Казах по паспорту. Русские из Караганды его подобрали, когда он остался сиротой. Ему было девять лет.

В этот момент к Олегу подошла стюардесса. Она потребовала выключить мобильник. Олег кивал головой, но продолжал слушать Максима:

— Костакин был замечен ещё во многих темных делах за последние годы коммунизма в Казахстане ещё при прошлом режиме, потом в Москве. Состояние он сделал на черном рынке, в частности на нефти, на нефтепроводе, что проходит через Чечню в Грозный… Это такой уровень, который требует серьезной политической защиты.

— Отключите наконец ваш мобильник! — нервничала стюардесса.

— О'кей, Максим, мы взлетаем, я тебе перезвоню через несколько часов. Ничего себе! — воскликнул Олег, отключая телефон.

Взглянув на Надю, на лице которой играл свет от иллюминатора, он подумал, что за эти годы она стала ещё красивей.

Из окна своей большой гостиной самого роскошного дома в Антибах магнат Борис Александрович Базаровский наблюдал, как по аллее, под сенью вековых сосен, к его имению приближаются первые лимузины. Гости приехали точно в назначенный час.

Со значительным видом Борис Александрович спустился по монументальным ступеням лестницы, украшенной старинным гобеленом, купленным по случаю за полтора миллиона евро: батальная сцена, напоминающая о давней войне. О какой именно, Базаровскому, в сущности, было неважно, он знал только, что в ней победили французы. У него была цепкая память в основном на цифры. Оглядев себя и свою лысую шишковатую голову в высоких пятиметровых зеркалах при входе, он пошел навстречу своим гостям. «Мерседес», два «роллс-ройса», «бентли» тихо шелестели по гравию дорожки. Потом появились ещё два черных «мерседеса», красиво сверкающих под солнцем Лазурного Берега. Машины выстраивались одна за другой на специальной площадке, параллельно линии пляжа, сразу при въезде за решетку ограды.

Стюард открыл дверцу первого «роллса». Из него вышел улыбающийся, но чем-то озабоченный Ульянин. Легким шагом он пошел в сторону Базаровского:

— Борис Александрович, рад тебя видеть.

— Я, Петр Владимирович, тоже очень рад. Как доехали?

— Отлично. Ты знаешь, от Женевы до Ниццы езды полчаса.

Вслед за Ульяниным подошел другой гость. Очень высокий, грузный и уже совсем седой человек.

— Борис Александрович, как давно мы с вами не виделись! И с вами, Петр Владимирович, тоже.

— Да, столько месяцев уже прошло, — сказал Базаровский. — Проходите, не стойте здесь, я пока остальных гостей поприветствую. Проходите в зал заседаний, он на первом этаже.

Через несколько минут все прибывшие гости в количестве семи человек собрались в большой гостиной. После дежурных изъявлений чувств они приступили к делу, рассевшись вокруг овального стола, инкрустированного порфиром и малахитом. Среди этих не особенно совестливых по отношению к матери-родине нуворишей, выжимавших свою отчизну как лимон, до последней капельки, были алюминиевый магнат, украинец по происхождению, Василий Бондарчук; газовый монополист Святослав Иларченко; молодой хозяин энергосистем страны Анатолий Чуков; представитель мощной медиагруппы Георгий Буранов; хозяин банка «Зенит» и нефтяной группы «Ардойл» Леонид Ардышев; хозяин Урабанка Петр Ульянин и, наконец, Борис Базаровский, банкир, но одновременно своего рода серый кардинал, наблюдающий за разными альянсами, нефтяными и автомобильными, вмешивающийся то в черную металлургию, то в газовое дело, то в авиационное строительство.

Два места справа и слева от Базаровского оставались незанятыми.

Осматривая гостиную, Петр Ульянин испытывал некоторую зависть. Все изменилось с тех пор, как он был здесь три года тому назад. Базаровский заказал полный контейнер мебели архитектора по интерьеру Клода Даля, который ему обошелся в миллион долларов, и это не считая того, что декора ради тратила его новая супруга на аукционах Сотбис и Кристи.

В одном углу на старинном буфете громоздилась массивная серебряная посуда. Гости здесь, никого не беспокоя, могли сами положить себе вдоволь икры или какую-нибудь другую закуску под вино или водку.

Над внушительных размеров камином висело полотно какого-то абстракциониста. Три золотые линии на серебряном фоне. Эти «линии», конечно, стоили больших денег. «Высокий класс, — подумал Ульянин. — Надо будет потом бросить взгляд на подпись на картине и приобрести что-нибудь похожее». Все, буквально все в разных частях обители Базаровского подавляло даже Ульянина. Банкир вправду почувствовал себя просто обокраденным, когда прочел фамилию Базаровского в списке пятисот самых богатых и влиятельных людей планеты, опубликованном журналом «Фортуна». Слегка заикающийся фальцет Базаровского прервал его размышления.

— Дорогие друзья, если я предложил вам собраться, это значит, что произошло нечто серьезное… Двое из нас находятся за решеткой. Трое стали жертвами несправедливого преследования со стороны финансовых органов. Вместе с нами в страну пришла свобода предпринимательства, а значит, и просто свобода, которая всегда была под пятой в России. Мы угрожаем монстру тоталитаризма, поскольку развиваем рыночную экономику и поддерживаем демократию, — говорил он с эмфазой, — власти этого не хотят. Напротив, мы для них единственное препятствие, мешающее им подавлять свободы, единственный голос, который звучит сегодня, как когда-то звучали голоса горстки диссидентов, осмелившихся протестовать на Красной площади против вторжения советских танков в Прагу. Сегодня, как и тогда, власти знают, что народ пассивен в своем большинстве. Нас все ненавидят за то, что мы преуспели. Вот почему мы можем рассчитывать только на себя.

Выступление Базаровского сопровождали одобрительные покачивания головами. Магнат опустил лишь одну небольшую деталь, что никто из собравшихся олигархов ни слезинки не пролил бы за себе подобного, попавшего в камеру, схваченного на Красной площади или съеденного белым медведем, если бы они действительно не чувствовали себя в опасности.

— Сегодня мы, как в августе девяносто восьмого года, накануне серьезного кризиса, — поддержал выступление хозяина Анатолий Чуков. — Насколько сложной была ситуация в стране, когда мы собирались с вами на яхте Петра Владимировича! И однако, мы из сложной ситуации сумели выбраться!

— Но тогда шла речь о том, как лучше провести инфляцию, — вступил Ардышев. — Тогда надо было обратить наши рубли в доллары, пока они не обесценились, разместить по возможности все, что у нас есть, в заграничных банках, перевести активы из закрытых организаций в новые структуры, постараться добиться того, чтобы коммунисты из-за кризиса не вернулись к власти, предварительно вывезя и разместив за границей немалые деньги… Но сегодня речь идет не о финансовом риске. Сегодня вопрос в другом. Президент решил вообще нас уничтожить. Просто так зажать, будто нас и не было!

— Надо организовать с ним встречу, как несколько месяцев назад, — предложил Чуков, выковыривая острым ногтем мизинца икринку между зубов. — Действовать нужно через Союз предпринимателей России. Многие из нас являются его членами.