Инсбрук отлично подготовился к Белой Олимпиаде. Здесь выросли оборудованный по последнему слову техники Ледяной стадион и новый трамплин для прыжков на лыжах, гостеприимно распахнули двери новые домики Олимпийской деревни. Специально к Играм были проложены отличные трассы для горнолыжников и бобслеистов, сооружена искусственная конькобежная дорожка. Организаторы Игр сделали все от них зависящее, чтобы обеспечить олимпийцам отличные условия для состязаний.

Соревнования по некоторым видам спорта проходили не в самом Инсбруке, а в городках-спутниках, расположенных на расстоянии до 25 км от центра города. Слалом прошел в долине Лицум, лыжные гонки – в Зеефельде, бобслей и санный спорт в Иглсе.

Большой трамплин на горе Бергизель был хорошо знаком большинству прыгунов еще до Игр в Инсбруке. Это сооружение, воздвигнутое в 1961 году, дважды было ареной состязаний сильнейших прыгунов мира. Расчетная мощность трамплина 81 метр. Но он позволяет совершать прыжки за 90 метров.

Благодаря удобному географическому положению, Инсбрук смог пригласить рекордное число участников. Да и зрителей было не меньше миллиона! Проблемы вызвали только транспортные вопросы и коммуникации. Но и они были решены усилиями и предприимчивостью организаторов.

Это были первые полностью компьютеризированные Игры. Если, например, в Кортина д'Ампеццо подсчет результатов по фигурному катанию занял восемь часов, то в Инсбруке это было сделано в считанные секунды на компьютерах Ай-Би-Эм. Стоимость операций на этих машинах составляла примерно 700 тысяч долларов, но это не пугало организаторов: общий бюджет, выделенный австрийскими властями на проведение Игр, был около 15 миллионов.

Казалось, было учтено все. Но в самый последний момент Игры чуть не сорвались: недостающим звеном оказалась самая элементарная вещь – снег! Накануне открытия подул теплый фён и дул не прекращая. А снег не выпадал. Старожилы говорили, что вот уже сто лет не было так мало снега зимой. Солдатам австрийской армии пришлось натаскать со склонов гор на высоте до 2500 м около двадцати тысяч кубометров снега. Им приходилось неоднократно проделывать путь в 35 км. Это была поистине титаническая работа. В итоге соревнования гонщиков и горнолыжников прошли в соответствующих условиях.

Больше всего радовались отсутствию снега зрители. Бесснежье облегчило им возможность передвигаться вдоль всех трасс. Нет худа без добра, ибо благодаря отсутствию снега, количество зрителей на всех состязаниях превысило самые оптимистичные ожидания. Ежедневно лавина болельщиков (в основном это были приезжие туристы) поднималась в горы. Австрийская экономика, в большой степени зависящая от туризма, извлекла из этих Игр, а вернее, из коммерческой рекламы необыкновенную прибыль. Противники зимних Игр, а среди них и сам Президент МОК Эвери Брэндедж, не преминули указать на чрезмерный интерес некоторых участников к коммерческой стороне дела.

Крайне возмущали Брэндеджа горнолыжники, которые демонстрировали свои лыжи, украшенные эмблемами и логотипами известнейших фирм-производителей инвентаря. Едва завидев любого фоторепортера, горнолыжники старались так поставить лыжи, чтобы было ясно видно, что на них написано или наклеено.

Кстати, до Инсбрука ни одна Белая Олимпиада не получала такой рекламы. На Играх было аккредитовано столько представителей пишущей братии и радиожурналистов, что их количество впервые превысило число самих участников соревнований. Только телевидение было представлено 34 различными компаниями.

Для многих зрителей гвоздем программы Белой Олимпиады в Инсбруке стали соревнования горнолыжников: яркие цветовые пятна на девственно белом снежном склоне – это лишь внешняя картина соревнований. Главное – эмоции, которые стала вызывать захватывающая борьба на слаломных трассах. Большие финансовые вливания в горнолыжную индустрию со стороны производителей инвентаря, костюмов, ботинок, шлемов вызвали к жизни колоссальные рекламные кампании и программы. И это, естественно, не могло не отразиться на возросшем интересе болельщиков со всех концов мира, ну а особенно – альпийских стран.

Перед всевидящим оком телекамер в Инсбруке должна была развернуться захватывающая интрига горнолыжных баталий. Дело в том, что на смену знаменитым спортсменам пришла талантливая молодежь, которой предстояло выдвинуть своего лидера.

У мужчин лишь один ветеран – австриец Йозеф Штиглер – сумел улучшить свои результаты. В Скво-Вэлли он стал серебряным призером в гигантском слаломе, а в Инсбруке сумел победить в слаломе и завоевать бронзовую медаль в гиганте. Все остальные даже не смогли приблизиться к тройке призеров.

Перед началом соревнований горнолыжников произошла трагедия. Австралийский спортсмен Росс Милн во время тренировки соскользнул с трассы и на полной скорости врезался в дерево. Его гибель произвела угнетающее впечатление на всех спортсменов. Милн, всегда улыбающийся, был симпатичен всем. Эта страшная смерть напомнила о том, что горнолыжный спорт, благодаря техническим усовершенствованиям, стал чрезвычайно опасным. Более чем когда-либо он требовал серьезной физической подготовки, безупречной техники и полного самообладания. Росс Милн погиб, трассу назвали «спуском смерти», организаторы приняли все возможные меры безопасности: окружили деревья соломенными подушками, в опасных местах поставили сетки… Игры продолжались.

До Белой Олимпиады в Инсбруке фигурное катание на коньках оставалось единственным зимним видом спорта, в котором у советских спортсменов не было ни одной медали. Не считая, естественно, бобслея, который в те годы в стране вообще не культивировался. В Инсбруке выступали две советские пары: серебряные призеры мировых и европейских первенств Людмила Белоусова и Олег Протопопов и обладатели нескольких бронзовых медалей Татьяна Жук и Александр Гаврилов.

Проведенное за несколько недель до зимних Игр первенство Европы в Гренобле показало, что первая советская пара вполне может рассчитывать на олимпийское золото. Белоусова и Протопопов, хотя и проиграли снова чемпионам мира немцам Марике Килиус и Гансу-Юргену Боймлеру, как никогда прежде были близки к победе. И перед Инсбруком настроение у них было боевое.

По сути дела сражение началось еще за день до выхода на лед. На жеребьевке участников Боймлеру достался второй номер, и он не смог скрыть досады. Но напряжение достигло апогея, когда пришла очередь Протопопова. К этому времени в ящичке оставалось лишь два номера: первый и девятый. Первый номер снижал до минимума шансы на победу, девятый приносил надежды на успех. Он и достался Протопопову.

В Западной Германии победа немецкой пары ни у кого не вызывала сомнения. Газеты сообщали, что в одном из отелей Гармиш-Партенкирхена баварское правительство заранее разработало церемониал торжественного приема олимпийских победителей в Инсбруке Килиус и Боймлера. Чемпионы мира из Германии начали выступление уверенно, но затем последовала серия легких накладок. Марика несколько раз царапнула коньком лед, Ганс-Юрген временами терял спокойствие. Они катались очень осторожно, избегая всякого риска. Оценки судей были предельно высокими – средний балл 5,8.

Теперь все ждали выступления советской пары. Оно проходило под музыку Листа, Бородина, Чайковского, Рахманинова. Французская газета «Экип» писала: «Один любитель классической музыки не переставал восхищаться композицией Белоусовой и Протопопова. «Я никогда не поверил бы, – говорил он, – что можно кататься на коньках под произведения великих композиторов». Несомненно, выбор музыки советской парой повлиял на решение некоторых судей».