Это был не Шон. Это точно был не Шон.

Хьюстон пытался себя успокоить. Убить инженера сейчас, по неосторожности было бы глупостью. Причем глупостью исключительной.

Скорее всего, кто-то из экипажа корабля выпал в тот момент, когда судно перевернулось. Надо быть осторожным, солдат вполне мог быть в броне. Хьюстон держал оружие наготове. В этот момент противник напал откуда-то сбоку. Они повалились в воду. Солдат схватил Хэнса за горло и начал душить. В зеленом свечении гайганских вод Хьюстон видел его лицо, это точно был не Экерман. Он направил на солдата пистолет и нажал курок. Выстрела не последовало – патроны кончились. Тогда Хэнс ударил его, не выпуская оружия из руки, но противник, закованный в броню, даже не вздрогнул. Налетевшая волна сбила солдата с ног, и ему пришлось ослабить хватку. Хьюстон ударил вояку несколько раз по запястьям, пока тот не отпустил одну руку. Хэнсу удалось выкрутиться и встать, он подсек солдата и повалил его в воду. Теперь они поменялись местами. Хьюстон не мог протиснуть руки под сочленения брони и добраться до шеи противника, оставалось просто держать его под водой, но тот превосходил его по силе и отчаянно брыкался, в его глазах светилась злоба. Хэнс позволил себе впитать ее, он представил себя на месте жертвы, представил, как та, пуская пузыри, пытается откинуть противника ногами, как видит лицо Хьюстона сквозь толщу воды, и лицо это меняется, становясь точной ее копией.

Солдат обмяк на мгновение, он не верил собственным глазам, он никогда не встречался с подобными вещами. Его мозг, не приняв происходящего, захлебнулся во внезапно нахлынувшем ужасе. Жертва вдохнула воды.

Последний прилив сил, подхлестнутый инстинктом выживания, последний отчаянный рывок и все… кислородное голодание, туман перед глазами, навалившаяся усталость, слабость и полный душевный покой.

Хэнс отпустил мертвого солдата. Никогда он не убивал вот так. Собственными руками. Никогда не смотрел в глаза своей жертве и не смотрел на себя ее глазами. Проклятая война. Он ненавидел ее. Он ненавидел Эткинсона, что послал его на это задание, и ненавидел Паркера, который сделал его таким. Они заплатят за это, очень скоро.

Хьюстон снова стал собой. Да, теперь он мог возвращать свою внешность достаточно быстро. Для этого нужно было вспомнить, кем он стал теперь, и подхлестнуть свою ненависть.

Вдруг, появившийся из ниоткуда Экерман набросился на него. Хэнс перебросил инженера через плечо, и пока тот поднимался, шлепнул ему кулаком по носу, не дав опомниться. Кровь хлынула с новой силой.

– За мной! – скомандовал Хьюстон, выходя из воды.

На светящемся песке он заметил автоматическую винтовку, видимо оброненную солдатом. Подобрав ее, он проверил оружие.

– Не заставляй меня повторять!

Шон, заметив ствол, решил, что разумнее будет подчиниться.

Хьюстон вставил в ухо передатчик и включил его. Внутри черепной коробки что-то щелкнуло разок, пискнуло, пошипело, и снова наступила тишина. Хэнс попытался постучать по динамику, но тот был глубоко, пришлось просто хлопнуть по уху пару раз.

– Да, Хьюстон, – прозвучал голос настолько четко и громко, что Хэнс вздрогнул от неожиданности. – Слушаю тебя.

– Задание выполнено, забирай меня.

– Где находишься?

– Не представляю, – Хьюстон огляделся, пытаясь обнаружить какие-либо ориентиры. – Где-то недалеко от верфи Миона. Можешь запеленговать сигнал?

– Попробую, оставайся на связи. Разумеется.

Знать бы, как эта штука отключается, или хотя бы громкость убавить.

Дождь не думал прекращаться. Океан сиял, подчеркивая окружающие предметы, которые казались вырезанными из картона и напоминали какие-нибудь декорации в театре теней. Шон, словно персонаж пьесы, брел на фоне накатывающих волн и всем своим видом нагонял тоску. Не хватало лишь фоновой музыки, непременно депрессивной.

– Так, вижу тебя, – Хэнс снова вздрогнул. – Ты на соседнем острове. Думаю подойти к тебе будет безопасно. Хвоста нет?

– Вроде, нет.

– Отлично. Высылаю транспорт. Так, это еще что?..

Минутная пауза. Внезапная тишина. Накатившееся чувство одиночества. Экерман замер, слившись с декорациями. Здесь музыка должна стихнуть, позволив зрителю остаться с собственными мыслями и прочувствовать важность момента.

– Как там погода? – голос Эткинсона разбил «атмосферу» в мелкие звенящие осколки.

– Погода – дерьмо, – отчитался Хьюстон, не в силах расстаться с наваждением.

Теперь даже океан казался ненастоящим. Несколько волнистых контуров поднимаются и опускаются поочередно, словно кто-то за кулисами дергает за веревочки, приводя в действие нехитрый механизм.

– Дерьмо – мягко сказано, судя по моим данным.

Хэнс инстинктивно потряс головой. Надо сосредоточиться.

– Значит, так, Хьюстон, – слышно было, как Джим нажимает клавиши допотопного компьютера, стоявшего в его кабинете. – За тобой прилетит челнок где-то минут через тридцать – сорок. Остров небольшой, постарайся пересечь его за это время. Транспорт подойдет с наветренной стороны, а то у тебя там слишком штормит. Как понял?

– Понял отлично, – вздохнул Хэнс. – Отбой.

Впереди темнели деревья, скорее всего – небольшой лесок. Хьюстон чувствовал себя слепым и глухим. Не видно было ни черта, равно как и не слышно из-за шума дождя. Местная флора в отличие от воды не излучает собственного света, так что в темноте может быть опасно. Дождевая вода также была свободна от светящегося «планктона» и освещения не прибавляла.

Опять же, обходить заросли совсем не хотелось. Кто знает, насколько они обширны, к тому же челнок прибудет всего через полчаса.

– Экерман! – позвал Хьюстон.

– Я здесь, – ответил тот едва слышно, сохраняя обиду в голосе. Прямо как девчонка.

– Фонарь есть?

– Ну, есть.

– Тащи сюда. И постарайся быть на виду, я тебя уже предупреждал.

Заросли оказались не настолько густыми, как предполагалось. Вода стекала крупными каплями с листвы и падала на землю, образуя бесчисленное количество ручейков, стремящихся соединить свои воды с океаном. Между деревьями могли свободно передвигаться крупные животные, расстояние позволяло. Но зверей не было, вся живность пряталась от дождя и высовывать свои морды на открытый воздух в ближайшее время не собиралась.

– Пошли, – приказал Хэнс, пропуская Экермана вперед.

– Это небезопасно, – сказал он, замерев в нерешительности. – На Гайгане полно свирепых хищников.

– Ерунда, в такой ливень даже исключительно свирепые сидят дома.

– Тогда верни фонарь.

– Держи, – пожал плечами Хьюстон.

Через сотню метров Экерман заметно сбавил шаг и принялся усердно шарить лучом между деревьями. После того как он споткнулся в очередной раз, не разглядев дороги, Хэнс не выдержал.