— Бегом на телеграф. Узнай, где Бабангида.

Уинфри вернулся через пять минут, когда Миллер выслушал доклады своих подчиненных: в жилом комплексе и служебных помещениях кемпинга беглянки не обнаружено.

— Лейтенант, час назад Бабангида со своим отрядом уехал в сторону Кроссроада.

— До появления туристического автобуса или после?

— Я не узнавал, — сказал Уинфри.

— Это уже неважно, — отмахнулся лейтенант. «Паразит!» — выругался он, качая головой. Он словно вклинился в голову майора. «Его уже не устраивают побрякушки, ему подавай лавровый венец!» И он справедливо подумал, что жаркое из майора, приправленного лаврушкой, придется по вкусу начальнику военной базы.

— Бабангида решил снять пенки! — не мог успокоиться он. — За работу, парни! Поднимайте весь поселок на уши. Меня интересуют все, кто имеет личный или служебный транспорт. Нашу подругу кто-то решил подвезти, другое просто трудно предположить. Ее здесь нет, потому что здесь нет долбаного Дракулы. Она иголка, а он черная нитка.

— Он хочет вздеть ее, лейтенант?

— Отставить смешки!

Не прошло и четверти часа, как в поселок прибыл водитель «Форда». В Джордже было по крайней мере шестнадцать головорезов, которым он мог заявить об угоне своего грузовика. Но прежде он наведался в шинок и хлебнул крепленого вина.

— Когда это случилось? — Миллер грозной тенью навис над полупьяным шофером. И снова покачал головой. Показания пострадавшего разнились с его личными выкладками. Вероятно, тот поспал часок на дороге и этого не помнил.

Лейтенант вышел на связь с Веллером и доложил обстановку. Ответом послужила грязная брань начальника базы.

— Эта черномазая мразь поплатится за все! Теперь я знаю, почему он не отвечает на мои звонки. Не жди его, Стив, а выезжай навстречу. Боюсь, как бы наша шлюха не обвела его вокруг пальца.

Бабангида в любой миг был готов услышать от командира диверсантов: «Я не изменил обещанию, просто я поменял его». Огромный пистолет смотрит на него и дергается в руках Джеба, но звука выстрела майор уже не слышит.

Он не верил своим глазам, глядя на «Лендровер» Кереку. Натужно ревя, он выехал из зарослей, его колеса чуть забуксовали на влажной траве — в каких-то двух метрах от связанного Бабангиды. Вот сейчас, думал майор, джип остановится и из него прольется свинцовый дождь.

«Лендровер» действительно остановился. Распахнулись двери, открывая сидевших в салоне диверсантов.

«Куда они смотрят?» Бабангиду охватила паника. Он вдруг понял, что сейчас случится что-то страшное, гораздо страшнее его дум о неизбежной кончине. Он проследил за взглядами русских боевиков, повернув голову...

В десятке метров майор увидел Кереку. Проводник приближался к нему медленно, сжимая в руке нож. Он как две капли походил на тот, которым Бабангида вспорол живот жене Кереку. Майор давно забыл об этом, но память была к нему немилосердна. Она швырнула его на три года назад и втолкнула в просторный двор. В середине стоят на коленях двое мужчин и три женщины. Он видит шестого человека: Кереку молит его о пощаде, валяясь в грязи. Натал молча соглашается: зачем убивать человека, который приносит пусть небольшой, но все же доход. Курочка клюет по зернышку...

Майор дернулся, когда проводник сократил расстояние до пяти шагов. Он вскочил на ноги и бросился к «Лендроверу», чтобы головой вперед нырнуть в спасительный салон. Он был на грани помешательства, когда занес ногу над широкой площадкой-ступенькой. Николай Кокарев опередил его на мгновение. Откинувшись на Чижика, сидящего рядом, он двинул Бабангиду ногой в живот. Тот не успел подняться — рядом уже был Кереку. Проводник саданул его ножом с такой силой, что едва не отсек ему руку. Опустившись на колено, поднял холодное орудие над головой и резко опустил его. Натал огласил окрестности диким, полным страдания воплем. Его перекрыл торжествующий крик Кереку...

— Поехали, — отдал команду Джеб.

— Да, Тимур, жми на газ, — поддакнул Кок, закрывая дверцу и принимая прежнее положение. — Желаю тебе ни гвоздя, ни жезла, ни пустого бака. Похоже, наша миссия тянет на благотворительную, — заметил Николай. — Думаю, Кереку не сразу убьет нашего майора: финские пельмешки для еды без спешки. Заметили, он долбанул Натала финкой в желудок? Я мог бы подсказать проводнику, что самый короткий путь к сердцу лежит через ребра или, если жертва лежит на животе, через лопатку.

Чижов двинул товарища локтем:

— Кок, ты можешь помолчать?

— Я работаю над этим.

— Знаешь, что мне снится по ночам? Твои нежные губы. Они шевелятся, но им нечего рассказать.

— Кошмар какой-то... Не дай бог и мне такое приснится.

* * *

Джипы остановились в пятнадцати метрах от грузовика. Американцы окружили его, взяв карабины на изготовку. «Дело говно», — резонно заключил Миллер, подходя к «Форду». Он на сто процентов был уверен, почему эта колымага торчит посреди дороги. Взобравшись на подножку, он бегло оглядел захламленный кузов и протиснулся в кабину. Включив зажигание, усмехнулся: «Бензина ноль».

— Следы, сэр! — Сержант Уинфри указал на цепочку рифленых отпечатков. — Армейская обувь. Кто-то из людей Бабангиды наследил?

— Может быть, — сказал Миллер, вглядываясь в отпечатки. — Если в его отряде есть пигмеи. Кто из вас носит хотя бы сороковой размер?.. А эти следы оставил человек, который носит максимум тридцать седьмой номер. Это Гловер. Не знаю как, но на этой ржавой телеге она оторвалась от майора. Либо он попер прямо в Кимберли. Вот идиот!..

— Зато Мишель не дура, — вступил в разговор сержант. — За каким чертом она протопала по грязи, когда рядом сухая дорога.

Миллер промолчал.

— Что будем делать, лейтенант?

— Разобьемся на две группы. Ты поедешь в Майне, — Миллер посмотрел название ближайшей к Национальному парку деревни. — Журналистка и нам может задурить голову. Я возьму на себя поселок и южную границу с Кимберли. Если Гловер действительно там, то ей уже некуда деваться. Группа Рэя Бриджеса подожмет ее к нам. Вот теперь-то она точно попалась.

Лейтенант занял место в своем джипе. Сержант Уинфри сел в другой внедорожник, и машины разъехались в разные стороны.

Русские спецназовцы оставили «Лендровер» в полутора километрах от поселка, замаскировав его в кустах. Они придержались тактики, когда передвигаться можно было только по дороге, прижимаясь к обочине и сосредоточившись на головном бойце. Впереди разведгруппы шел Блинков. От товарищей его отделяло пятнадцать-двадцать метров. Он выбрал маршевую скорость по нескольким причинам. Его не отвлекали мысли о чернокожем майоре. Невозможно лгать с глазами, полными страха и под аккомпанемент дрожащего голоса. Командир был уверен, что в поселке нет сюрпризов в виде второй боевой группы противника.