В 1995 году в городе Эль Кахон, что в Калифорнии, был арестован довольно-таки профессиональный домушник Джон Тэй. Ну, полиция разное на него принялась вешать, но он, во всем прочем не отпираясь и покаянно себя в грудь стуча, о последнем ограблении рассказал, полиции до той поры неизвестном. И рассказывал, что интересно, весь так-таки от стыда и покраснев.

А потому было стыдно Джону Тэю, что окно в доме, куда он проникнуть рвался, открыть беспроблемно ему не удалось – и он окно это попросту выбил. А уже в дом забравшись, содеянному ужаснулся. То есть, обворовать-то дом – тем паче в отсутствие хозяев – это по всем правилам нормально, потому что на то же он и домушник. Но еще и стекла людям бить – это уже просто свинство и совершенно ненужный для таких людей расход.

И вот так-то, стыдом да раскаянием мучаясь, положил Джон на пол под развороченное им окно пятидесятидолларовую бумажку – на текущий, то есть, ремонт. О чем арестовавшую его полицию и проинформировал.

Ну, те, конечно, в смех. Однако по адресу указанному все-таки выехали. Где и обнаружили окно выбитое, а внутри – на полу под самым окном – банкноту. В пятьдесят долларов. В точности как снедаемый стыдом домушник им и поведал.

А то вот еще другой случай – на предмет совести уголовной – в городе Шоуни, штат Канзас, произошел не так давно, в 1993 году. В дом к одной женщине ввалился грабитель – и не домушник какой, а именно грабитель. Бандит, то есть. Ввалился, присутствием хозяйки нимало не смущаясь, да еще и пистолетом размахивая.

Ну, вещами там всякими он не интересовался – видимо, не его профиль был. А с ходу потребовал сумочку наизнанку выворотить на предмет наличности. Которой оказалось не так уж много – всего-то двадцать долларов.

И тогда состоялась картина, которая у чувствительного читателя просто обязана слезы на глаза выдавить. Грабитель этот – негр, между прочим – хозяйке дома (которая, напротив, белой была) деньги вернул, извинился по полной форме и даже руку ей пожал. А потом произнес (как оно до слова в полицейских протоколах и зафиксировано): «Я не хочу, чтобы вы думали, что все темнокожие – нехорошие люди». После чего поклонился галантно – и исчез.

После такого происшествия, надо полагать, недограбленная женщина обо всех людях негритянского происхождения плохо уже думать не будет. Потому что попадаются-то ведь и впрямь хорошие. Как тот, что ее давеча навестил.

Вот, как видим, и такие случаются преступники. А то ведь нередко и так бывает, что не от хорошей жизни человек на преступление-то идет. Причем, может, разок только черту закона и переступит – и то потому, что уж очень обстоятельства допекли. Тоже вот вопрос: а таких куда и как классифицировать?

Взять для примера хоть Леону Ванатту, женщину вполне пожилую, шестидесяти шести годов. Жила она себе в Калифорнии, в городе Сан Фернандо, ежемесячно получая невеликий в общем-то чек социального страхования в местном отделении банка Транс Уорлд. (Чек и впрямь невеликий – всего-то 242 доллара. Но на очень скромное пропитание могло и хватать).

И вот в сентябре 1993 года явилась она в банк за полагающимся ей очередным чеком, а в банке чего-то там поднапутали, отчего и велели ей попозже прийти. Через денек. Однако и через денек картина повторилась. И еще через денек. Ну, может, по принципу «вас много, а мы – банк, то есть – как бы одни», хотя в условиях Америки оно не очень-то и правда.

Но деньги госпоже Ванатте нужны были позарез, поскольку жила она от сих до сих, никаких сбережений не имея. А банк ее при всем при этом футболить продолжал немилосердно. Тогда-то и решилась Леона Ванатта на действия более кардинальные.

Появившись в банке, задала она ставший традиционным вопрос («Так где ж мои деньги?»), услышала не менее традиционный ответ («А нету еще»), после чего и вынула из сумочки вполне рабочего вида револьвер. И курок взвела. Сказавши: «Может, теперь я свои деньги все-таки получу?»

Тут, конечно, банковские служащие принялись банкноты на стойку метать, самыми разными и многими купюрами. Но госпожа Ванатта спокойно отсчитала свое – 242 доллара, и ни центом больше – села на свой велосипед, тут же у банка припаркованный, да и уехала. А поскольку уехала она не на какую-нибудь воровскую малину, а к себе домой, то очень скоро к ней полиция и нагрянула. Предъявив обвинение – как оно можно и догадаться – в ограблении банка.И тут я с буквой закона спорить не берусь, но однако же и пожилую женщину эту не понять тоже сложно (особенно ежели из России все это оценивать).

Или вот еще в штате Нью-Джерси случай. Где позарез некоему Дэвиду Мидлтоуну надо было до дома доехать. Не так, впрочем, чтобы очень далеко, но все-таки под двести километров получалось. Денег у него при себе не оказалось ни гроша – и что в такой ситуации делать?

Дэвид, однако, выход нашел. Выбрал временно безхозный автобус (ну, может, водитель перекусить отошел или еще что), завел его, да и поехал в родные пенаты, в городок Уинслоу. Но не просто поехал, а так, как оно автобусу и положено. С остановками во всех положенных местах, подбирая всех ожидающих транспорта пассажиров и беря с них опять-таки положенную – до цента – плату за проезд. Которую Мидлтоун честно ссыпал не себе в карман, а в кассу автобуса, рядом с водительским креслом укрепленную.

А уже приехав в родной городок, подогнал свой транспорт к автобусной станции, с пассажирами распростился вежливо, да и пошел себе домой. Деньги, конечно, в кассе так и оставив.

Судили потом, конечно. Впаяли, что положено. Но руку на сердце положа – не такой уж и гангстер. И ведь не без прямой для человека нужды все это и произошло.

С другим американцем, Джеймсом Скоттом, случай посерьезнее был. Джеймс этот во время знаменитого наводнения 1993 года в одном месте реки Миссиссипи, неподалеку от своего родного города Фаулер в штате Иллинойс мешки с песком, что для укрепления берега навалены были, повытаскал – причем в количестве прямо-таки катастрофическом. Уж я не знаю, сколько там сотен или даже тысяч этих мешков он от берега отволок, а только цели своей добился. Потому как разбушевавшаяся знаменитая река образовавшуюся брешь размыла уже как следует и позатопила все вокруг к чертям собачьим. И серьезно затопила. Перекрыв и единственный мост, что в округе на 100 миль штаты Иллинойс и Миссури связывал.

Чего, как на суде выяснилось, злоумышленный мистер Скотт и добивался. Но и то выяснилось, что не из чистого желания напакостить он свою акцию диверсионную провернул. А так оно все сложилось, что жена его, миссис Скотт, отъехала ненадолго на тот берег, в штат Миссури, к маме своей, Джеймсовой теще, то есть. И тут Джеймсу такая идея здоровая пришла, что неплохо бы в женино отсутствие немножко и гульнуть в собственном-то дому, с друзьями-приятелями да с бутылочкой чего-нибудь вкусного и горячительного. Без бдительного всевидящего ока.

Ну, а поскольку на часок-другой – это, в общем, и не гулянка получалась, то озаботился Джеймс проблемой, как бы это в пару деньков превратить. Отчего идея и случилась, с блеском, как мы видели, воплощенная. Так-таки и застряла супружница на другом берегу, оставив счастливого спутника жизни с непрописанными девочками на коленях и стаканом в руке. И тут, конечно, схема та же была – судили, впаяли. Но ведь опять, согласитесь, не совсем же без нужды человек на такое дело пошел. (И вот что интересно: справился ли судья у Джеймса на предмет знания им великого русского писателя Антона Павловича Чехова? Газеты о том не сообщали, так что вполне может быть, что и не спросил).