«Обычная наша площадка — два грузовика, сдвинутых вместе…»

«Она только что приехала с фронта. Через четыре дня она снова уезжает на фронт. Мы сидим в её номере в гостинице „Москва“. За окном громадные дома и асфальтовые перекрёстки московского центра. Мчатся закамуфлированные машины, рассыпают искры трамваи и троллейбусы. Торопятся пешеходы. Серый весенний деловой московский денёк.

Она ещё полна фронтовых впечатлений.

Это известная исполнительница русских народных песен Лидия Русланова. На ней скромное коричневое платье. Волосы просто и гладко убраны. Лицо чисто русское, крестьянское. Она и есть крестьянка-мордовка.

Почти с первых же дней войны она разъезжает по частям героической Красной Армии, выступая перед бойцами. Она ездит с маленькой труппой, в которую входят фокусник, баянист, скрипач, конферансье.

Где только они не побывали! И на юге, и на юго-западе, и на севере! Они дали сотни концертов».

«— Ну, как вам съездилось, Лидия Андреевна? — спрашиваю я.

— Замечательно! — с воодушевлением отвечает она.

И конечно, следующий же мой вопрос:

— Как дела на фронте?

— Бьём врага, — коротко говорит Лидия Русланова. — Упорно, ежедневно».

«Она охотно рассказывает о своей поездке. Особенное впечатление производит её рассказ о концерте в трёхстах метрах от линии огня, данном за тридцать минут до атаки на укреплённый пункт N. И перед моими глазами возникает незабываемая, волнующая картина.

Лес. В лесу ещё сыро. Маленький, разбитый снарядами и полусожжённый домик лесника. Совсем недалеко идёт бой — артиллерийская подготовка. Осколки срезают сучья деревьев. Прямо на земле стоит Лидия Русланова. На пенёчке сидит её аккомпаниатор с гармоникой. На певице мордовский яркий сарафан, лапти. На голове цветной платок — по алому полю зелёные розы. И что-то жёлтое, что-то ультрамариновое. На шее бусы. Она поёт. Её окружает сто или полтораста бойцов. Это пехотинцы. Они в маскировочных костюмах. Их лица черны, как у марокканцев. На шее автоматы. Они только что вышли из боя и через тридцать минут снова должны идти в атаку. Это концерт перед боем.

Горят яркие краски народного костюма Лидии Руслановой. Летит над лесом широкая русская песня. Звуки чистого и сильного голоса смешиваются с взрывами и свистом вражеских мин, летящих через голову.

Бойцы как зачарованные слушают любимую песню.

Рядом западная дорога, по которой идут транспорты, автомобили, сани, походная кухня, и вот, услышав голос певицы, один за другим люди и машины сворачивают к домику лесничего.

Лидия Русланова поёт уже перед громадной толпой».

«…А к певице уже подходит хирург. Он просит певицу спеть раненому лейтенанту, которого везут в санбат.

Певица идёт к раненому. На носилках лежит тяжело раненный лейтенант. Голова забинтована. Виден только один голубой блестящий глаз. Рот запёкся. Лейтенанту трудно говорить. Но поворот его забинтованной головы и голубой глаз выражают просьбу: „Спойте!“

Она ласково наклоняется над ним. Тихо говорит:

— Может быть, вам тяжело будет слушать? Может быть, это вредно?

Губы лейтенанта шевелятся. Он еле слышно говорит:

— Нет, пожалуйста. Спойте. Для меня это будет лучшее лекарство.

И она поёт. Поёт тихо, как мать над постелью больного сына. Она поёт:

И радостно блестит голубой глаз лейтенанта, и рука его благодарно жмёт руку певицы.

Где только не выступают фронтовые артисты!

В хлевах, в банях, в избах, в лесах, в окопах, в блиндажах. Они живут трудной и славной фронтовой жизнью. Они делят с армией всё. И армия их обожает — от рядового до генерала.

Пехотинцы несут им свои котелки с огненным борщом, танкисты предлагают им свой паёк — сто граммов водки. Казаки заботливо кутают их в свои чёрные косматые бурки и яркие, алые и синие, башлыки.