Алиса садится на кровать и прикладывает малышку к груди, а я как завороженный этим процессом не могу оторвать глаз.

Смотрю как она надув щеки присасывается к груди и тщательно обхватив ее начинает вытягивать молоко.

Впервые все это наблюдаю, но глаз оторвать не смогу.

– Это так поразительно.

– Ты прав. Все это невероятно и так греет душу. Без улыбки не могу смотреть на нее. На то как она взрослеет, меняется. Понимаю, что эти минуты не повторятся больше впитываю их. И знаю, что эти моменты сменят другие, еще более яркие и постепенно вытолкнут их, и от этого становится даже немного грустно. Но я так благодарна и тебе и этой жизни за то, что она у меня есть… У нас, – поднимает глаза и смотрит на меня с такой нежностью, что ответить иначе и не получилось бы. – Я тебя так и не поблагодарила, Стас.

– Брось. Если бы не ты…

– Когда я узнала о беременности, я так испугалась. Но даже секунды не допускала оборвать ее. Клянусь…

– Верю и очень горжусь тобой, хоть и корю себя за то, что не был рядом с тобой.

– Не хочу думать о том, чего не изменить.

Сажусь на корточки перед обеими моими девочками и погладив открытую ладошку дочки, целую в нее же, позволяя ей взяться за мой палец и не отпускать.

– Я так рада, что не прошли годы, которые она могла прожить без тебя. Что ты в ее жизни уже сейчас.

– Согласен, – шепчу ответ, не отводя взгляда от гладкой щеки с просветом тонких вен малышки, объединившей в себе нашу с Алисой любовь. – Я тебя люблю, Алис.

Признаюсь ей не в порыве эмоций. Не потому, что обязан и момент подходящий. Признаюсь, потому что она единственная, кому я хочу это сказать и доказать. Потому что правда.

– Стас… – ошеломленная сидит и своими большими глазами смотрит.

– Прости, что так поздно. До мужчин порой долго доходит, – улыбается и гладит по щеке, излучая тепло.

– А ведь я тебя тоже люблю, Багров.

– Ну вот и славно, – выдыхаю, потому что ведь и послать могла. Помню какая она резкая и острая на язык бывает. – Алис, еще кое о чем попросить хотел.

– Слушаю.

– Без охраны не выходи никуда, ладно?

– Почему? Снова твой отец?

– То что на нас роют следаки на самом деле пол беды. Помнишь того человека с вечера?

– Как забудешь? Не очень приятный он. Чувствуешь себя в капкане.

– У моего отца с ним проблема. А такие люди, чтобы забрать свое давят на разные точки. А близкие – это самая болевая. Отцу плевать, он бы и рад избавиться ото всех, но не мне. Не хочу, чтобы даже рядом опасность мелькала.

– Это связано с этой игрой в невесту?

Осознание, что я подвергаю опасности моих девочек дерьмово внутри себя переносить. Но я не знал, хотя это слабое оправдание. Он мой отец и я видимо должен был догадаться о том, что все не так просто.

– Алиса, прости, что снова втянул в это тебя. Но не факт, что угроза вообще будет. Я хочу встретиться сам с Мором и поговорить.

– Боже, не делай этого. У него на лице написано: «Не подходи, убью!». Стас прошу, не нужно. Мало ли что там между ними произошло. Когда мы были на том ужине, этот бугай был готов его порвать, а отвращение, которое он не скрывал, даже на меня ядовито действовало.

– Я должен. Иначе не буду спокоен. А после займусь отцом и этой историей с гибелью людей. Вопрос, чтобы отвлечься: устроим сегодня ужин на двоих? Как раньше?

– Только если ты приготовишь те отбивные, – заигрывающе улыбается.

– Тогда на тебе овощи.

– Идет.

– Ты долго будешь тут?

– Ну мы с мамой только приехали. Хотела помочь собрать вещи. Сейчас заканчивают документы оформлять и сразу переезд.

– Тогда я поеду. Нужно маму проведать. Узнать, когда ее выписывают.

– Как она?

– Нормально. Такое уже бывало. Боюсь она совсем теряет голову.

– Нужно ее от этого садиста изолировать навсегда.

– Он, итак, окажется в изоляции надолго.

– Прости что так говорю, но очень этого жду.

Алиса укладывает Катю поперек кровати и провожает меня до двери.

– Будь аккуратен, прошу.

– Обещаю, – щелкаю нежно по носу и поцеловав ухожу.

У мамы провожу немного времени. Она в основном молчит. Мне сказали, что упала с лестницы. Но задавать вопросы о том, правда ли это не стану, чтобы не волновать. Чуть позже спрошу.

– Мам, у меня к тебе новость есть.

Она устало смотрит на меня, и я так надеюсь, что известие о внучке ее расшевелит.

– У тебя три месяца назад внучка родилась, Катя.

Она недолго размышляет, а после в глазах появляется блеск и словно жизнь входит с новым вдохом в нее.

– Внучка?

– Да. Я сам узнал буквально на днях.

– Но как же… А ты уверен, Стас?

– Уверен так, что даже ДНК не нужен.

– Так похожа?

– Очень.

– А почему только сейчас узнал? Кто мама?

– Так вышло. Алиса ее мама.

– Та самая? А этот прохиндей, Паша?

– Все не было тем, что мы увидели. Я виноват перед ней, но мы поговорили обо всем.

– Но Женя же есть и сын… Что ты будешь делать?

– Мам, ну я думал ты поняла уже все. Жене просто помогал.

– Я ведь говорила, что между вами ни любви ничего нет. А ты все пытался доказать обратное.

– Так было нужно. Сейчас Женя в Европе с отцом ребенка.

– А я смогу увидеть ее?

– Мам, не стану юлить, тебе нужно прийти в себя для начала…

– Клянусь, – тут же вскидывается вся и становится собранной. – Стас, сегодня же соглашусь на любое лечение. Только позволь ее увидеть. Поговори с Алисой, прошу.

– Думаю, она не будет против этого.

– Спасибо, сынок, – обнимает меня и слышу, как плачет, а по телу проносится дрожь ее всхлипов.

– Все будет хорошо, мам. Только позволь тебе помочь.

– Я верю тебе, верю…

Уезжаю от нее в полной уверенности, что все не зря. Что все изменится уже скоро.

Алиса

Стас пропадал до самого вечера. Ужин я приготовила, но ждать его пришлось долго. Дочка уже сладко спала, а свечи сгорели наполовину.

Когда услышала, что подъехала машина, даже испугалась. Его слова о том, что сейчас важна безопасность для нас с Катей меня сильно нервировали. Его отец не знает жалости и меры. Попытка его подставить Стаса вообще никак не вяжется с тем, что он якобы печется о сыне,