А теперь еще и эта сцена. Коричневые стены бара как будто надвинулись, когда он увидел Джоан сидящей у стойки рядом с Алексом. И не просто сидящей — мило щебечущей. Она казалась такой хрупкой рядом с его огромной фигурой, словно высеченной из камня скульптором-монументалистом. Алекс, подперев голову, внимательно слушал, а Джоан, чуть подавшись вперед, оживленно говорила. До входа долетала лишь тень ее голоса, но даже она несла с собой радостную непосредственность. Вот Алекс что-то сказал, Джоан с улыбкой покачала головой, он что-то прибавил, и она рассмеялась, легко хлопнув его по плечу. В эту секунду Алан понял, что мог бы ее ударить. Он представил себе, как бьет наотмашь по этой персиковой щеке, стирая белую улыбку, и ему вдруг стало весело и страшно. Тогда он внутренним усилием оттолкнул прочь это странное чувство и решительно шагнул по направлению к ним.

При его появлении ничего не изменилось. Алекс пророкотал нечто дружественное, Джоан наградила его улыбкой — точно такой же, как та, что мгновение назад она дарила Алексу. Алан автоматически кивнул им и, не останавливаясь, прошел дальше. Вступать в разговор, как он собирался, было выше его сил. Плеснув в бокал пива, он коротким движением осмотрел полумрак и пошел к остальным. Вдогонку ему полетел еще один смешок и обрывок фразы: «Они так всегда говорят…»

С остальными ему стало легче. Крис, казалось, был искренне рад его приходу и радушно махнул ему рукой еще издалека. Брендон поинтересовался, не видел ли он Роберта, а Майкл коротким жестом указал ему на свободное кресло. Алан сел, чувствуя, как накатившее в дверях злобное чувство медленно уходит. Он сказал Брендону, что не видел Роберта уже давно («У него должно быть, хорошая компания», — многозначительно прибавил Пол), кивнул Майклу и в два глотка выпил полбокала. Крис, видимо возвращаясь к прерванному рассказу, заговорил о хитроумных трюках какого-то администратора. Все приходило в норму. А еще пять минут спустя, когда смесь веселой злобы и страха совсем исчезла, к ним подошла Джоан.

Алан едва повернулся в ее сторону, отметив при этом, что улыбка ее совсем не изменилось. Когда она присела рядом, он автоматически глянул в сторону стойки, рассчитывая увидеть идущего к столу Алекса. Однако коротко стриженный затылок над широченными плечами обнаружился у двери. Их обладатель явно не стремился присоединяться к обществу и вместо этого исчез в проходе.

— О чем болтаем? — весело осведомилась Джоан.

— О женщинах, — подмигнул Крис.

— Вот так всегда, — улыбнулась она. — Если не о спорте, то о юбках. Ну, хоть что-нибудь хорошее?

— А как же, — сказал Брендон. — Мужчины о женщинах вообще говорят лучше, чем женщины о них.

— И реже, — добавил Майкл.

— И вообще, мы в вас видим женщин, а не стереотипы, — закончил Крис.

— Можно подумать, — обиделась Джоан, — что мы только о мужиках и сплетничаем. Вот это и есть стереотип!

Крис покачал пальцем.

— Стереотип, — возразил он, — это то, что ты сама только что произнесла. Если не о спорте, то о юбках, — процитировал он, копируя интонацию Джоан. — Вот это самый настоящий, костный, древний, пыльный стереотип.

— Да, — легко согласилась Джоан, — это я упростила.

— Вот именно, — подтвердил Майкл, — упростила. Я весь не вмещаюсь между башмаками и шляпой…

— Это откуда? — вдруг заинтересовался молчавший до этого Росс.

— Уитмен. Был такой поэт.

— Я же говорю — упростила, — примирительно сказала Джоан. — Ну что вы все на меня, да еще с цитатами?

— Прощаем, — Крис сделал широкий жест. — Как не простить красивую женщину?

— К тому же единственную!

— Которая к нам сама пришла!

— Вот и славно, — улыбнулась Джоан. — Я ведь не со зла забыла.

— Что забыла? — не понял Крис, с размаху влетая в расставленную западню.

— Конечно, вы говорите не только о женщинах и спорте. — Джоан сделала паузу. — Есть ведь еще политика и машины.

— Ты с ней не тягайся, — сказал Брендон под общий хохот. — Опасная женщина.

— Ладно, — с показной угрюмостью отозвался Крис, — посмотрим еще…

— Не все потеряно, — как ни в чем не бывало сказала Джоан, — бывает, что стереотипы умирают. Например, еще недавно мне в таком месте было бы нечего делать. Десять мужиков все равно ни за что не выбрали бы меня в начальники.

— А что, теперь… — начал было Росс и осекся.

— Что теперь? — ласково поинтересовалась Джоан.

— Н-ничего… Теперь все по-другому.

— Вижу, — Джоан смотрела на него до тех пор, пока он не отвел глаза. — Ну и что, все так думают?

— Что теперь все по-другому? — весело спросил Крис.

— Нет. То, что Росс хотел, но побоялся сказать.

— Что ничего не изменилось? — уточнил Майкл.

— Да, — со странной интонацией подтвердила Джоан. Все молчали.

— Я вообще-то не это имел в виду, — сказал Росс. — Вы меня неправильно поняли.

— Да не волнуйся ты, — ободрил его Пол. — Все тебя правильно поняли. А кто как думает — голосование покажет.

— Чушь, — вдруг коротко сказал Алан. — Голосование покажет совсем не это.

— А что? — заинтересовался Пол, игнорируя «чушь».

— Только то, кто кому понравился, — Алан отвечал Полу, но смотрел при этом на Джоан. — А равноправие полов здесь ни при чем. Даже наоборот…

— Как это наоборот? — спросила Джоан.

— А так. Быть одной женщиной среди десятка мужчин здесь, может, даже лучше. Уж, по крайней мере, не хуже.

Джоан иронически улыбнулась.

— Что ты имеешь в виду?

— Только то, что сказал.

— А все-таки?

— Думаю, что все меня поняли.

— Так, дорогие мои, — сообщил Крис. — Что-то мне не нравится, куда этот разговор идет. Давайте-ка лучше вернемся к старой теме.

Джоан с веселым недоумением развела руки.

— Так мы ведь все о том же. Сам сказал, что вы здесь о женщинах болтали. Или это был чисто мужской разговор?

— Крис пошутил, — сказал Майкл. — Мы говорили о другом.

— Например, о том, что женщин надо ставить на место? — неожиданно резко спросила Джоан.

Майкл спокойно покачал головой.

— Нет. О том как…

Договорить ему не пришлось — бар огласился зычными возгласами.

— Давай, давай! Здесь скрывать нечего! Давай при всех! — Алекс шел к ним, словно танк, подзывая кого-то, не желающего выходить на свет.

— Пошли, пошли, нечего тут, — он остановился и властно махнул человеку за дверью.

Человек, наконец, внял настойчивому призыву и, зайдя в бар, оказался Кевином. Пока он с явной неохотой продвигался к столу, Алекс опустился на стул, бросил в рот пригоршню орехов и, хрустя ими, сообщил: