доставляло мне столько удовольствия совсем недавно, корчилось от нестерпимой боли перед ногами мучительницы, не обращающей на него никакого внимания.

– Смотри, – вскрикнул Люцифер, некультурно ткнув в меня пальцем, – Анжелика, кто она? Ее глаза.

– Это не она, – оскалилась Антихрист, а то, что в ней растет.

Комната стала заполняться демонами, готовыми к бою. Они окружили меня плотным кольцом и стали наступать. Струна, натянувшаяся во мне, вдруг лопнула, и живот скрутило нестерпимой, невероятной болью, которая, пульсируя, заполнила все пространство вокруг ярчайшим синим светом. Я, не сдвинувшись с места, наблюдала, как адское войско с диким ревом схватилось за свои дымящиеся морды. Асмодей тоже рычал, валяясь на грязном полу. Люцифер испуганно жался к стене. Лишь Антихрист не обратила внимания на творящийся вокруг кошмар. Стоящий рядом со мной демон вдруг упал на колени и дико закричал. Огонь объял его тело, выжигая глаза, испепеляя кожу. Я услышала тихий стон, который издал мой рыцарь и тихо сказала:

– Нет.

– Чувства твои тебя погубят, – усмехнулась Анжелика и снова направилась в мою сторону.

– Стоять, – не узнавая своего голоса, приказала я.

Моя мать вдруг встала как вкопанная, прожигая меня полным ненависти взглядом. Я оглянулась и с удивлением обнаружила, что все вокруг застыли. Комната словно наполнилась липким киселем, время остановилось. Метнувшись к Асмодею, упала на колени. Рыцарь не шелохнулся.

– Эй, кто бы ты ни был, – выкрикнула в пустоту, – телепортируй нас отсюда. Или как это называется в вашем идиотском мире?

Я схватилась за черноглазого в тот самый момент, когда пространство с противным чавканьем поглотило нас.

– Где мы? – слабо спросил Асмодей, оглядываясь по сторонам.

Пустынная улица, утыканная тут и там мелкими домишками, куда нас выбросила неведомая сила, показалась мне смутно знакомой. Ветер гнал по изломанной дороге пыль и мелкий мусор, который не убирался в этом богом забытом месте со времен сотворения мира. Это место я ненавидела всей душой, с самого своего детства. Грязный, зачуханный городишко навевал на меня адскую тоску, смешанную с чувством потери и неясной тревоги.

– Блин, в другое место никак нельзя было нас перенести? – яростно пыхнула я огнем. – Пошли уже, кавалер. Тут рядом дом, в котором мне повезло появиться на свет.

Дом встретил нас неприветливо. Полностью поросший вьюном, разрушившим некогда гладкие оштукатуренные стены, он смотрел на мир выбитыми, похожими на сломанные зубы, окнами. Вздохнув, я поднялась по лестнице, которая раньше была белоснежной, и толкнула дверь. На меня обрушились воспоминания, полные запахов, отцовской любви и чувства ненужности, преследовавшее меня все ранние годы моей жизни. Асмодей стоял за моей спиной, не шевелясь. Все осталось на своих местах: так, как было тогда, когда мы здесь жили. Странно, как местный народец не разворовал недешевое, в сущности, добро. Хотя, чего удивляться. Наше жилище пользовалось у местных дурной славой.

– Дыши уже, – приказала с наигранной веселостью и шагнула в пахнущий затхлостью холл. – Прошу в хоромы моего папули.

Рыцарь так и остался стоять на пороге. Я удивленно приподняла бровь.

– Не могу, – хмыкнул он. – Абигор здорово постарался. Дом просто напичкан защитой от демонов, ангелов и прочей нечисти.

– Ох, утомили вы меня с вашими глупостями, – выдохнула я и, повинуясь наитию, которое преследовало меня последнее время, щелкнула пальцами. Стены вспыхнули светящимися символами, я махнула рукой, стирая их, и, не оглядываясь, пошла в спальню, чувствуя, что силы покидают мой измученный организм, просящий почему-то соленых огурцов. Тех, которые делала одна из моих нянь: пахнущих зонтиками укропа и чеснока. Пупырчатых, хрустких, невероятно вкусных.

Асмодей задумчиво посмотрел вслед нефилимке. Слова Анжелики, о поселившемся в Ангелине существе, не давали ему покоя.

Глава 26

– Эй, ты где? – заорала я, спускаясь по лестнице.

Мой крик отозвался эхом в пустом пространстве отцова особняка. Я знала каждый закоулок дома, бывшего мне когда-то родным. Асмодея нигде не было, и я почувствовала расцветающую буйным цветом в душе панику. Сонное состояние улетучилось моментально, сменившись тошнотой и ледяным страхом. Неужели рыцарь бросил меня, спасая свою шкуру? Да нет, на него это не похоже. Стал бы он рисковать жизнью, чтобы потом позорно сбежать? Хотя, кто их демонов разберет. Мысли метались в голове вспугнутыми птицами, и я устало опустилась на ступени, боясь, что просто упаду. Тихий стук в дверь привлек мое внимание.

«Не ходи», – предостерег внутренний голос, но ноги, вопреки ему, сами потащили меня к выходу.

– Не может быть, – выдохнула я, уставившись на маленькую сгорбленную фигуру, облаченную в черные лохмотья, стоящую на пороге. – Отец сказал, что ты умерла.

– Твой отец – большой фантазер, моя девочка, – зашлась каркающим смехом старуха. – Ну, иди, обними свою любимую нянюшку. Я три дня не спала, ждала вашего прибытия, – сказала она и скинула закрывающий лицо капюшон. На меня уставились пустые глазницы.

– На минуту тебя одну нельзя оставить, – услышала я бархатистый голос моего рыцаря и шумно вздохнула от облегчения. Асмодей появился в поле видимости, неся в руке пакет, пахнущий свежевыпеченным хлебом, и бидон молока. Рот тут же наполнился слюной, а желудок отозвался протяжным урчанием. – Здравствуй, Морриган, только тебя здесь и не хватало.

– Я тоже рада тебя видеть, демон, – хмыкнула старуха. – Что, так и будете держать на пороге пожилую женщину?

Асмодей посторонился, пропуская в дом отвратительную старуху, которая когда-то заменила мне мать. Морриган повела носом и, приблизившись, положила на мой живот костистую руку. На сморщенном лице расцвела блаженная улыбка, совершенно ее преображая.

– Он божествен, – восторженно прошептала она.

– Кто, мой живот? – засмеялась я, глядя на застывшего демона, на лице которого был написан непередаваемый ужас. Честно говоря, такого выражения на его физиономии я ни разу еще не видела. – Не пугай меня, – сказала ему, плотоядно уставившись на пакет с едой.

– Накорми девочку, ей сейчас вдвойне нужна энергия, – приказала старуха, но Асмодей не пошевелился, находясь в каком-то странном оцепенении. – Ладно, я сама, – хмыкнула она, выхватив из его руки бидон с молоком.

Мне всегда было странно, как абсолютно слепая Мори управлялась с хозяйством. И сейчас она плеснула в найденную на кухне чашку молока – ровно столько, сколько того требовалось –