В эти дни Катя Васильчикова — Кэт — как-то незаметно сблизилась с ней. Лена, у которой обострились все рецепторы души и организма, сначала отнеслась к Кэт с подозрением, но вскоре они уже шептались «о великом». Катя, хоть и слыла с первого класса неуправляемой пацанкой, всё же была Лене симпатична — своей непослушной чёлкой, независимостью, умением ответить дерзко и в то же время не задеть. И ещё тем, что сдружилась с Добом.

— Слыхала, соседняя школа вчера горела! — как-то утром восторженно заявила Кэт.

— Это куда нас на баскетбол водили?

— Ну да. Какое-то возгорание в подсобке.

— Тебе твой бой-френд рассказал?

— Ой, этот… Олег не расскажет ничего. Да и расстались мы, очень уж занудный стал в последнее время.

Лена взглянула на сморщенные от складок черепушки на бандане, которой Кэт ежедневно перевязывала запястье.

— Расстались? Это из-за Кости? — осторожно спросила она.

Кэт заливисто рассмеялась.

— Нет. С Добом мы просто друзья. Как говорит папа, он мой «лепший кореш».

Лена улыбнулась.

— Слушай, ты не могла бы узнать у своего «кореша» одну вещь.

— Не вопрос! — Кэт потуже затянула матерчатый узелок на запястье. — О чём?

— О Главном джибобе.

— А почему сама не спросишь?

— Спрашивала, отмалчивается, — Лена вздохнула так тяжело, что Катя с удивлением на неё посмотрела.

— Да мне он тоже ничего не говорит. Ну я лишний раз не лезу: мало ли, слово кому давал или… — она задумалась, — подписку… Всё может быть.

Звонок на урок прервал их беседу. Кэт засуетилась, застёгивая сумку.

— Ты идёшь?

Лена словно не слышала.

— Знаешь, Кать, что я думаю?

— Ну?

— Нет его в природе.

— Кого? — удивилась Кэт.

— Г. Д. нет. Главного джибоба. Враки всё это. Рымник придумал.

— Да ты что! — возмутилась Кэт. — У любого движения есть вожак. Он просто шифруется, философия у них такая. Пошли, опоздаем.

Девочки подхватили сумки и направились в класс.

* * *

Ленины слова, однако, засели в Катиной голове. Она размышляла о них весь день, а после занятий, дождавшись Костю в гардеробе, с ходу озадачила его вопросом:

— Ответь мне, друже, а Главный джибоб где обитает?

— В смысле?

— Ну, где коптит небо его физическое тело? В Питере? В Москве? В Индии?

— Придёт время, узнаешь, — улыбнулся Костик.

— Хорош юлить! У нас с Ленкой Приходько сегодня мысля родилась, что его нет вообще.

— С чего это вы взяли?

— Так в Интернете ни слова о нём!

— Значит, так надо. Меньше в сети зависайте со своей Ленкой. Толку будет больше.

— Ну Доб! Ну пожалуйста! Я никому не скажу, чесслово!

— Катюх, станешь настоящим джибобом, сама узнаешь.

— Ну хоть где он, где? Если Дед Мороз существует, значит, он где-то торчит в летние месяцы.

— Вот приставучая! Он — человек мира, понимаешь? В данный момент, — Костик помучил её паузой, — в Тибете.

Вечером Кэт скинула Лене эсэмэску: «Г. Д. сейчас в Тибете».

Сама же она размышляла об этом полночи, и к утру следующего дня пришла к потрясшему её выводу: Доб и есть Главный джибоб. Просто он не хочет, чтобы до поры до времени все об этом знали. Не готовы ещё.

В школе, приглядываясь к Костику, она всецело убедилась в собственной правоте. То, как он смотрит, как жестикулирует перевязанной банданой рукой, как напряжена его спина, когда он идёт по коридору, как смеются его глаза, когда она говорит ему какие-нибудь серьёзные вещи… Сомнений быть не может. Рымник и есть Главный.

Своей умопомрачительной догадкой Кэт решила ни с кем не делиться, даже с Леной. Это только её тайна. И пусть весь мир провалится в тартарары, она эту тайну не выдаст!

* * *

Лена вычитывала километры информации о Тибете. Поиски не приносили никакого результата. Раз в час она залезала на страничку Йод и с любопытством просматривала посетителей. Комментариев к записям в блоге с каждым днём становилось всё больше. Вот уже и глупенький Спайдермен-Хомяк попросился в друзья и поставил лайк под её мыслями о том, что джибобы выше всяких детских поездок в Финляндию. Интересно, понял ли он, что под ником «Йод» скрывается его одноклассница? Разумеется, нет, куда ему! К тому же на фотографии она совсем на себя не похожа, место жительства не указала, школу, естественно, тоже. Ухмыльнувшись, она стёрла тупое замечание Хоменко: «Наконец-то я нашёл красотку из своей стаи».

Любопытно, а сколько ещё балбесов считает эту стаю своей? Ведь это её, только её заповедный мир, и ей решать, кого впускать туда, а кого нет.

Летели дни, но ОН не появлялся. Ни в сети, ни вообще где бы то ни было. Лена стала предельно чувствительна, в любой мелочи готова была увидеть знак. Какой? На этот вопрос она и самой себе не смогла бы ответить. Иногда ей казалось, что знак подан, обнаруживала его во многих деталях: в том, как суетятся ошалевшие от весны воробьи; как неожиданно остро стали восприниматься запахи; как вечно спешащие прохожие задерживали на ней взгляды, а потом все, будто сговорившись, спотыкались о выпирающие асфальтные шрамы; как джибоб Рымник подмигивал ей (с чего бы вдруг?).

Лена ждала. Ждала, что ОН наконец даст о себе знать. Но ОН молчал. Все «знаки» и «сигналы» оказывались ничего не значащими, пустыми. Тогда Лена всерьёз обиделась на НЕГО.

«Дам тебе последний шанс. На этот раз — последний», — решила она и кинула в Интернете своего рода клич. Это был очень искренний монолог, разлетевшийся, как простудный вирус, по всем соцсетям.

«Где ты? Отзовись! Я ищу тебя. Я живу твоими идеями и дышу тобой, как воздухом. В Тибете ли ты, на Мадагаскаре или на Луне — я пойду к тебе пешком, только отзовись! Я лишь хочу знать, что ты есть на самом деле, что я не придумала тебя. Мне важно чувствовать, что твоё сердце бьётся, что ты живой и так же, как я, щуришься, глядя на солнце, и у тебя мёрзнут пальцы, когда ты берёшь в ладони комок снега. Я прошу лишь о крохотной милости: ответь. Одним словом, одним знаком препинания…»

Перечитала — поморщилась. Уж больно… даже слова не подобрать… «поэзоподобно». Не поэтично, а именно «поэзоподобно». Девичьи слёзки-соплюшки. Но переделывать не стала, она ведь джибоб и к совершенству не стремится! Приписала ещё несколько абзацев в том же духе. Не ставила ультиматумов, не требовала каких-то немедленных и трудноисполнимых действий, лишь просила оказать ей великую милость — дать понять, что она не одна.

Но милость оказана не была. Письмо улетело в необъятные просторы сети, как в космическую чёрную дыру. Ответом Лену не удостоили.