— Вы прогоняете меня? — не веря своим ушам, вымолвил он, усилием воли притушив ярость.

— Вы помогли мне выполнить заказ. И я окажу вам любезность: вам не причинят вреда, — ответила она. — Но еще слово, и я могу передумать. А теперь убирайтесь, пока вы не унизились окончательно, — заявила она и опять отвернулась к окну.

Фрей открыл рот, но промолчал. Она права. Он действительно оплошал.

Он покинул каюту вместе с Крундом. Дариан шагал по металлическим коридорам «Делириум Триггер», кипя от гнева. По трапу они поднялись на артиллерийскую палубу и окунулись в прохладную атмосферу ангара. Крунд довел Фрея до конца мостков и замер с револьвером в опущенной руке. Весь его вид показывал, что больше он не пустит проходимца на фрегат.

Фрей решил передать через боцмана какое-нибудь особенно изощренное оскорбление в адрес Триники, но передумал. Экипаж беспредельно предан Дракен. Крунду ничего не стоит пристрелить его на месте, защищая честь своего капитана. Когда у тебя застряла пуля в легком, уже не важно, кто посмеялся последним.

Значит, никаких прощальных колкостей. Дариан сгреб в кучку остатки гордости и убрался восвояси.

Боевой фрегат «Делириум Триггер» был слишком велик для того, чтобы опускаться на посадочную площадку. Он покоился в колыбели из мостков и платформ в частном ангаре, получив место благодаря поддельным документам и огромной взятке. Два года назад Триника опрометчиво поддержала неудавшийся государственный переворот, который затеял герцог Грефен. Правда, ее заочно приговорили к смерти, и приговор пока никто не отменял. С тех самых пор она в основном предпочитала заграницу. В Теске, столице Девяти герцогств Вардии, где находилась резиденция эрцгерцога, ей не следовало привлекать к себе внимания.

Но Фрея почему-то не волновало, будет она жива или умрет.

Он спустился по многоярусным мосткам ангара и выбрался на улицу, поежившись от холода. Легкий осенний туман одел уличные фонари в яркие ореолы. В темноте призывно светились окна. Он мельком видел в них сцены повседневной жизни. Бухгалтер, делавший какие-то расчеты. Семья, садившаяся обедать. Любовники, спешившие задернуть занавески. По дорогам пыхтели механические повозки, улицы патрулировали ополченцы в синих и серых мундирах. После хаоса Самарлы Теск производил впечатление нормального и упорядоченного города.

Фрей шел очень быстро. Сейчас он особенно остро чувствовал красоту обыденных вещей и испытывал сильную боль. Столкнувшись с нехваткой времени, он стал внимательнее относиться к окружающему миру.

Смерть гналась за ним по пятам. Демон не спал.

Фрею потребовалось изрядно удалиться от ангара и остыть, прежде чем к нему вернулась ясность мыслей. Он остановился на берегу канала, возле одной из множества одетых в кирпич водных артерий, перерезавших улицы Финансового квартала. Огни фонарей отражались в ее поверхностью, как тусклые солнца.

Идиот!

Какого же дурака он свалял, отправившись к Тринике! Ворвался на корабль без спросу. Он перегнул палку. То, что существовало между ними, было делом сугубо личным. Он не имел никакого права надеяться на сочувствие, тем более перед ее командой.

Если бы он встретился с ней тайком и не на «Делириум Триггер», а где-нибудь поодаль, тогда, вероятно, он мог бы рассчитывать на ее поддержку. Но призрак неумолимо надвигавшегося конца поставил перед ним такие вопросы, о которых он не смел задумываться. Дариан предпочел действовать и сглупил.

Только теперь он сообразил, что поставил под удар ее репутацию. Он вел себя с ней слишком фамильярно, а ее власть основывалась на отчуждении и подчинении. Да ей следовало бы приказать избить его. Но этого не случилось, значит, она привязана к нему. Но ее экипаж мог учесть даже столь мелкий акт милосердия и обвинить Тринику в слабости.

Что ж, он погубил этот шанс собственными руками. Триника бессильна. Однако она назвала имя.

Постояв немного, он зашагал дальше. Он не испытывал ни малейшего желания увидеть Джида Крикслинта. Но иного выхода не имелось.

Грохочущий трамвай вез Малвери по тем улицам, которые раньше были для него родными. Он сидел сгорбившись, слишком громоздкий для маленького жесткого сиденья, и глядел поверх оправы круглых зеленых очков на скользившие мимо здания. Под дребезжание металлической отделки они миновали Азартный Угол и Угол Игрока в Кости, Шепчущую Площадь, Стеклянный Рынок и Веселый Ряд. Названия остановок трамвая звучали в его ушах, как изложенный в стихах миф. Некогда он сам был частью этого города. Он словно читал на языке потерянной жизни знакомую старую повесть.

Он сошел у Сальных Ворот, а звенящий трамвай покатил себе дальше. Малвери сунул руки в карманы и поплелся по улице, выдыхая в студеный воздух клубы пара.

Сальные Ворота представляли собой переулок, по обеим сторонам которого тянулись высокие дома, принадлежащие врачам, адвокатам и политическим деятелям. От зданий с вычурными подъездами, широкими окнами и высокими потолками исходила аура самомнения. Некогда и Малвери жил в подобном доме. Ему казалось, что с тех пор прошла вечность.

Примерно в середине переулка располагался клуб «Аксельби». За семь лет, которые Малвери не посещал эти места, он почти не изменился. Никаких вывесок у двери. Для непосвященного он ничем не отличался от остальных строений. Клуб занимал два соседних трехэтажных особнячка: в общей стене проделали проходы и объединили их под вывеской «Аксельби». Здесь имелось более дюжины помещений. Гостиные с диванами и карточными столами соседствовали с уютными библиотеками, обставленными кожаной мебелью. Их сменяли обеденные залы, где подавали отличное красное вино и изумительное мясо с кровью.

Малвери обрадовался, увидев клуб. Он провел много времени в этих стенах. Сам факт того, что «Аксельби» еще существовал, оказался важным для него.

Он заглянул в ближайшее окно. Запотевшие стекла отделяли его от раскрасневшихся мужчин, которые с бокалами бренди и сигарами спорили, смеялись и затевали какие-то интриги.

Как же тепло всегда было там, внутри! Ночами напролет он развлекался скабрезными шутками в компании богатых бездельников. В молодости он удивлялся их естественному высокомерию, даже восхищался им. Потом привык. В конце концов стал столь же легкомысленным, как они.

В ту роковую ночь он посетил «Аксельби». Выпил вина и бренди, сидя в кресле у камина, и возвратился домой, лишь когда Элдрея легла спать. Он бывал только в своем медицинском кабинете и в клубе, куда женщины не допускались ни под каким предлогом, и почти не виделся с женой. А условия договоренности устраивали их обоих.

Вообще-то, их семейные отношения ухудшились настолько, что он спал на кушетке. Но тогда он пил до самого рассвета — без всякой на то причины. Пьянство превратилось в его обычное времяпрепровождение, и он все чаще и чаще благодушно потворствовал своей привычке.

А затем в дверь постучали. Явился посыльный из больницы. Друга Малвери доставили в госпиталь с острым аппендицитом. Нужно было поторопиться.