— Сначала зайдём в ресторан.

У Сюеи Чена сдавило сердце в груди, ему нужно было встретиться с друзьями, выпить, он несколько месяцев не был дома.

У Линьцзы совсем не было терпения, за год он сменил место работы несколько раз, он не выносил несправедливости. После того, как директор Хуан отчитал его, он сразу ушёл из компании, недаром он может заработать двести-триста тысяч юаней помимо зарплаты.

«С кем бы встретиться? — думал Чен. — Да, со старым другом Гуанем, а ещё с другом Пэном, толстяком, который каждый день размышлял об определении судьбы и физиогномике, также он неплохо владел техникой тайцзицюань… Да, Бай Бяу, его тоже нужно позвать».

Все его друзья знали, что бизнес Сюеи Чена был в полном расцвете.

Он не был знаком ни с кем из верхушки, кроме близких друзей, которые были обычными людьми, среди них никто не занимал государственные посты.

Старые друзья начали вспоминать свою историю, она оказалась довольно необычной. Предки друга Гуаня были императорской роднёй, корнями уходили в историю маньчжурской династии. В старом районе ещё до того, как начались переезды из-за сноса, был двор, в котором стоял флагшток, этот двор как раз-таки принадлежал семье Гуань. В детстве Сюеи Чен каждый день с портфелем на спине проходил мимо обветшавших красных ворот и смотрел на двадцатиметровый флагшток, в глубине души он очень завидовал, хотя на древке и не было флага, а около флагштока росла дикая тонкая трава, которая колыхалась на ветру.

Гуань каждый день прогуливался по саду с декоративными каменными горками, с одной стороны, он наслаждался климатом, с другой стороны, безостановочно рассказывал об истории своей семьи. Чен уважал его ещё больше за его умения в дыхательной гимнастике. Когда он преподавал тайцзицюань, он всё время красноречиво изъяснялся, говорил, что достиг самого высокого уровня, постиг сущность бытия Цзин, Ци и Шэнь, и теперь мог воздухом ударить человека. Услышав это, Чен растянул рот в улыбке.

Дед Хэ был заместителем председателя бывшей провинции Суйюань, тридцать пятым начальником штаба армии, а ещё… Так или иначе было много крупных фигур.

Чен знал, что у китайцев есть традиция не принимать людей, занимающих определённые должности во времена предыдущей правящей династии.

На душе у него было тоскливо, один раз он сам не зная почему, остановился и нахмурил брови, глядя на шумную толпу людей в гостиной.

— Директор Чен, можно пройти в отдельную комнату, сколько человек должно прийти? — поприветствовала его красивая старшая официантка.

— Около десяти, — ответил Чен не задумываясь. Официантка провела его на второй этаж в большую комнату номер один. Чен осмотрел роскошно обставленную комнату, сел в середину и подал знак Линьцзы, чтобы тот начал заказывать блюда. Линьцзы никогда не заказывал блюда на свои деньги, поэтому совершенно не разбирался в этом, просто заказывал самые дорогие блюда. В прошлом, когда Чен не был ещё богатым, он всё время волновался, когда Линьцзы заказывал блюда, потому что тот никогда не думал об оплате счёта.

Старинные близкие друзья сейчас относились к Сюеи Чен почтительно, он говорил сам себе: «Все эти перемены принесли деньги!»

Они вместе занимались гимнастикой, вместе торговали поддельным антиквариатом. Но теперь он прочитал с их глаз зависть, ему стало комфортно. Чен был очень экономичным человеком, но сегодня ему было все равно, потому что он — богач, он не смог бы вынести, если бы его начали высмеивать.

Гуань выпятил пузо и с широкой улыбкой поднял первый стакан.

Он вёл себя ярче, чем главный гость, это понемногу начало вызывать недовольство у Сюеи Чена. Гуань любил выступать в роли главного, но то, как он это делал, не находило доброго слова у Чена. Гуань вёл себя показушно, бесконечно хвастался. В тот день в саду Гуань объяснял людям поблизости искусство сочетания правильного боя с внезапным маневром, его ещё называют практикой толкания руками в тайцзицюань. Сюеи Чен считал, что Гуань намеренно морочил людям голову.

Другу Гуаню уже было больше шестидесяти лет, многие боятся подходить к мастерам такого возраста. Зачем он публично в парке набирал учеников? Всем нужно своё пространство, заслуги и слава, Сюеи Чен начал понимать друга Гуаня.

Линьцзы поднял стакан, опустив голову, словно ребёнок, который совершил ошибку и теперь ему было стыдно. Все засмеялись. После того, как было опрокинуто более десяти стаканов, Сюеи Чен стал чувствовать себя более спокойно.

— Чен, а как живётся в Пекине? Ты уже обменивался опытом с тамошними мастерами? — спросил Пэн.

— Эх, времени совсем нет, я очень занят на работе, — ответил Чен.

Он посмотрел на чёрно-белый спортивный костюм Пэна, уже поблекший от времени, и выпил стакан воды. На самом деле, когда Чен приехал в Пекин, он всё равно ходил в парк и встречал нескольких мастеров, руки-то чесались.

— Даже если бы ты был сильно-сильно занят, всё равно нельзя забывать о своём деле! — сказал Пэн.

Чен посмотрел на него, ему показалось, что Пэн стал ещё толще и чернее. Чен странно себя чувствовал: Пэн не был старым, но так хорошо разбирался в кунг-фу, почему? Говорил интересными фразами, правда, Чен в них не верил. Чен думал про себя, что взгляды его друзей со виеменем не изменились. Сам Чен был предпринимателем, ему не было дела до пекинских мастеров.

— Чен, — перебил Гуань, — за последние годы ты сильно разбогател, поднялся в наших глазах… Скажи нам, как ты это сделал?

Похоже, Гуань забыл, что когда-то одолжил Сюеи Чену книгу «Конец света».

— Дорогой Гуань, давайте выпьем за тебя. — Чен налил полный стакан другу Гуаню, потом налил себе столько же, а про себя подумал, что нельзя игнорировать заслугу Гуаня, но не хотел говорить об этом напрямую. Они выпили залпом. — Гуань, я просто делаю свою работу — печатаю книги. Я с рождения занимаюсь книгопечатанием, кроме этого, ничего и не умею. — Они опять выпили залпом.

— Гуань, как здоровье? — Чен специально перевёл тему.

— Нормально, нормально. Мы же всю жизнь занимаемся кунг-фу, ты подумай, разве может какая-нибудь болячка к нам пристать? — ответил Гуань.

Чен знал, что друг Гуань кичился тем, что изучил медицину в семи канонических книгах. Сам Чен всю жизнь тренировал боевое искусство цюань-шу, также был знаком с другими видами искусства. Мастер никогда не упоминал о медицине в семи канонических книгах, он только говорил о том, что люди старшего поколения могут делать акупунктурный массаж. Неужели знания мастеров были поверхностны, а способности скромны?

Гуань и Чен мерялись силой, Гуань повсюду говорил, что боится покалечить Сюеи Чена, поэтому не дрался