— Теперь Вейзе знает тебя, Ясенка Смертедочерь, и тебе это будет очень полезно. Но у нас есть и другие дела. Послушай-ка, что я тебе скажу.

Зазар встала и обошла очаг, направляясь к той части стены, где вместо полок были натянуты переплетенные веревки, закреплявшие, как теперь поняла Ясеика, глиняные таблички. Знахарка не стала вытаскивать ни одну из них, она просто бережно провела пальцем по их краям, так же как недавно приласкала Вейзе.

— В тебе нет трясинной крови, девочка, — заговорила знахарка. — И никто из трясинных жителей об этом месте не знает. Видишь ли, в мире всегда существовали те, кто по крови и разуму восходил к тому времени, когда еще не была раскрыта Длань.

Она вдруг замолчала надолго, и Ясенка в конце концов решилась задать вопрос.

— Длань?

— В другом мире и другом времени, — ответила Зазар. В ее голосе послышались нотки усталости. — Здесь когда-то царило величие. Вот это самое место, где мы с тобой укрылись, было жилищем Искателей Знания. Тогда громко звучал голос закона, который управляет всем живущим. То было время созидания, время жизни. А потом все рухнуло. Остались только обломки, жалкие обломки былого. Но мы неустанно ищем то, что позволило бы начать новое восхождение наверх. Трясина, которая когда-то была частью огромной и могучей империи, погрузилась во тьму. И к нам приближается новый период тьмы. Ты иной крови, но ты родилась в Трясине, ты знаешь ее — и в грядущие дни это знание окажется весьма важным. Оставайся здесь, пока тебя не призовут.

— Не призовут? Кто меня призовет?

Ясенка знала, что перебивать знахарку нельзя, но не смогла сдержать изумления. Зазар покачала головой.

— Спроси это у земли, девочка. Спроси у ветра, у облаков. Я этого не знаю, так что ничего тебе сказать не могу. Сейчас мне надо вернуться домой, потому что жители Трясины — мой народ, хотя в своих желаниях и поступках они иной раз становятся хуже обитателей глубин. Будут трудности, но их нельзя предотвратить — их можно только предвидеть. Это мне известно. Смотри, Ясенка Смертедочерь, пока будет длиться твое ожидание — и смотри хорошенько!

Знахарка нагнулась и подхватила Вейзе на руки, словно младенца. А когда она снова отпустила мохнатое существо, то кивнула сначала Ясенке, а потом в сторону стены, на которой висели таблички.

— Употреби свое время с пользой, девочка. Я не знаю, сколько времени у тебя будет. Я призываю тебе на помощь защитные крылья удачи.

Зазар быстро повернулась, и Ясенка заспешила за ней. Ей было ясно, что знахарка собирается уйти — и уйти прямо сейчас. Следуя за ней, девушка пыталась что-то спрашивать, но вскоре умолкла: она поняла, что больше ответов не получит. В словах знахарки было нечто окончательное. Неужели она хотела сказать, что их отношения, которые, впрочем, никогда не были особенно близкими, теперь окончательно разорваны? Как найти слова, чтобы спросить об этом? Наконец, отвязывая веревку, удерживавшую лодку, Ясенка решилась схватить Зазар за рукав — и слова так и посыпались из нее.

— Защитница… — откуда пришло к ней это непривычное слово? — …значит, ты хочешь от меня отвернуться?

Немигающий взгляд Зазар впился в ее лицо

— В этой жизни мы делаем либо то, что хотим либо то, что необходимо. То, что я делаю сейчас, относится ко второму случаю. Я не могла бы пожелать лучшей питомицы и воспитанницы. Я только скажу, что мы еще встретимся, но уже не как наставница и ученица. И потому я желаю тебе удачи.

— И… т-тебе тоже удачи, Мудрая, — проговорила Ясенка.

Ей показалось, что сами устои ее мира дрогнули и готовы обрушиться, — и все же могла только молча смотреть, как Зазар садится в лодку и отводит ее от берега. А знахарка даже не обернулась, чтобы посмотреть на Ясенку, провожавшую ее взглядом до тех пор, пока лодка не пересекла озеро и не исчезла в протоке.

Маленький флот Морских Бродяг плыл все дальше, и впередсмотрящие не видели никаких изменений в скалистом берегу Трясины — если не считать того, что скалы стали чуть ниже. Кое-где между каменными стенами виднелись проходы, словно приглашавшие путников в укромную бухту. А когда волнознатец рассматривал берег в свою трубу, то видел в скалах все больше похожих на пещеры отверстий, из которых в море изливалась мутная и зловонная вода. Запасы продуктов опасно уменьшались. Морские Бродяги уже начали серьезно тревожиться и даже подумывали, не вторгнуться ли в эту негостеприимную землю в поисках пищи. А на третий день после нападения земноводного чудовища впередсмотрящий заметил, что неподалеку от берега творится нечто необычное. Когда рулевой подвел «Горгулью» настолько близко, насколько это было возможно без риска повредить корабль, они поняли, что кипящая вода — это стая рыб, рвущих на части какую-то добычу. Что именно делили рыбы, было не разобрать, но мысль о том, что придется есть хищников, выглядела достаточно тошнотворной, если позволить себе над этим задуматься. Однако Бродягам было не до капризов, когда голод грозил обессилить их всех. Проведенный на «Горгулье» совет решил что корабли, идущие впереди, должны попытаться подобраться к берегу еще ближе, несмотря на то, что со стороны Трясины, конечно же, могла грозить какая-нибудь опасность. С помощью сигнальных флагов об этом решении сообщили остальным.

Вскоре с «Повелителя Волн» такими же флагами передали, чтобы другие суда обратили внимание на то, что у берега появились птицы и в скалах заметны отверстия — возможно, птичьи гнезда. А в гнездах могут найтись и яйца, что было бы совсем не лишним. Можно было также попробовать зайти в один из разломов между скалами и выяснить, куда он ведет.

Бродяги по жребию составили команду для небольшой шлюпки, чтобы отправить ее на разведку. «Штормоборец», самый большой и медлительный из кораблей, вызвался первым двинуться дальше на юг, предоставив более маневренным кораблям следовать за ним.

Оберн не удивился, вытащив шнурок с узлом из выборной чаши, которую первый помощник Хассе пустил по кругу, — он предчувствовал, что так будет. Несмотря на трепет, испытанный им при схватке с земноводным чудовищем, ему любопытно было узнать, что за мир скрывается за скалами. Возможно, та тварь действительно явилась оттуда? Оберн рад был возможности выяснить это.

Четверка, которой выпал жребий отправиться на разведку, села на весла небольшой шлюпки. Двое были матросами, привычными к подобным маневрам. Оберн и еще один воин, Дордан, командир лучников, следовали указаниям своих опытных спутников, налегая на весла.

Море вокруг них бурлило от множества рыбы, стремительно рассыпавшейся во все стороны при их приближении. У их ног лежала наготове свернутая сеть: один из матросов умел ее забрасывать. Они усердно гребли, направляя шлюпку к центру стаи.

Однако не успели они приблизиться к своей цели, как прямо к шлюпке течение вынесло какую-то тускло-зеленую массу, величиной почти в треть их суденышка. Из странного переплетения торчали колючие шипастые ветки. Матросы решили, что это растение свалилось в воду со скалы. Дордан оттолкнул преграду веслом — и тут же всем пришлось поспешно пригнуться: невесть откуда появилась огромная птица, помчавшаяся прямо на них. На секунду Оберну показалось, что это одно из тех летучих существ, что следовали за их кораблем в страшную ночь бегства, однако это создание было из плоти и крови и не вызвало у них ничего, кроме вполне здорового опасения, какого и заслуживает столь крупный хищник.