Впервые за всю историю проведения заседаний Бильдербергского клуба известная газета уделила внимание __ этому событию. Обычно о подобных встречах не упоминается даже в крупных средствах массовой информации. Члены этой организации не привыкли отчитываться ни перед кем, ведь некоторые из них контролируют крупнейшие периодические издания и агентства новостей.

Но заседание 1996 года не было обычным заседанием. Когда основные средства массовой информации подтвердили информацию через частные и правительственные источники, сразу стало ясно, что Канада, одна из самых богатых и красивых стран мира, будет безжалостно разделена членами Бильдербергского клуба и сторонниками нового мирового порядка. Однако сильные мира сего должны знать, что, когда на карту поставлена сама свобода, простой власти над масс-медиа недостаточно, чтобы помешать издателям, редакторам, авторам статей, ассистентам и журналистам, занимающимся телевизионными расследованиями, радио и прессе донести правду до народа. То, что было первоначально расценено ими как утечка информации, скоро стало наводнением, а затем и лавиной, которая увлекла за собой всех. Только на заседании в португальском городе Синтра в 1999 году члены Бильдербергского клуба ослабили чрезвычайные меры безопасности, которые были введены после их главного провала — заседания в Торонто. Тридцатого мая 1996 года в 7:45 утра самый популярный столичный диктор 680-NEWS, легендарный Дик Смит зачитал информацию, которая повторялась в эфире через определенный промежуток времени как часть выпуска новостей: «Это похоже на сценарий фильма о заговоре, в котором тайно встречаются важные персоны и сильные мира сего.

Конрад Блэк принимает ежегодное заседание Бильдербергского клуба. Передаю слово Карен Паронс, нашему репортеру… “Около ста знаменитостей, среди которых короли Нидерландов и Испании, Генри Киссинджер, министр обороны Соединенных Штатов Уильям Пери и наш премьер-министр, собрались, чтобы принять участие в заседании. В нем также принимают участие президенты компаний “Ford”, “Xerox”, Коммерческого банка и агентства “Reuters”. Блэк говорит, что присутствие журналистов запрещено, чтобы обсуждение проходило в более доверительной и искренней обстановке. Он считает, что “дебаты могут быть пылкими”. Участники обязаны дать обет молчания. Прошлогоднее заседание прошло в трех шикарных отелях на вершинах швейцарских гор. А в этом году проходит на роскошном курорте стоимостью более 60 миллионов долларов в Кинг-Сити».

В канадской прессе также прошло небольшое сообщение о заседании, секретном до этих пор. Эта информация была опубликована среди прочих газет в «Toronto Sun», имеющей более 350 тысяч подписчиков. Свобода и ее утрата… иногда об этом просто не задумываешься. Почему я преследую этих людей по всему миру? Существуют более простые способы заработать на жизнь… но я обязан делать это ради памяти моего отца.

Девятнадцатого апреля 1975 года я в последний раз видел живым своего отца, крупного мужчину в халате и тапочках. С фотографии того времени на меня смотрят полные отчаяния глаза девятилетнего ребенка, каким я был тогда, напуганного, неспособного понять, еще слишком маленького, чтобы поставить себя на место этого бородатого мужчины, который всего лишь несколько часов назад обнимал меня и которого сейчас уже нет рядом.

Шестнадцать дней спустя, 6 мая 1975 года, врачи констатировали клиническую смерть моего отца. Он был знаменитым ученым, человеком большого достоинства и чести, который всю свою жизнь боролся за право людей говорить то, что они думают. Это не покажется чем- то странным в любой стране, где свобода слова является фундаментальной основой общества, но во времена диктатуры Советского Союза все было совсем не так. Мой отец вынес шестнадцать дней жестоких пыток, девятнадцать часов ежедневной боли. Триста двадцать три часа нечеловеческих страданий, которые причинили ему агенты советских спецслужб. Ему раздавили яички, в восьми местах переломали правую руку, он страдал от перфорации легкого в результате ударов, которые наносили пять избивавших его чудовищ. Мне бы хотелось сказать вам, что он твердо держался, что он молча сносил все эти пытки, что он только смеялся в лицо истязателям, что…

Возможно, моя навязчивая идея — это постоянное и напрасное усилие вернуться в прошлое вместо того, чтобы идти вперед, чтобы освободить своего отца от несправедливого страдания? Но все мои старания тщетны.

Первого июля Джим Такер, я и небольшая группа активистов радовались необычайному успеху. Все крупные газеты страны хотели взять у нас интервью, телевизионные каналы охотились за свежими новостями, а радиостанции следовали за нами по всему городу. Мы собирались в одной из знаменитых таверн на Куин-стрит.

Незадолго перед этим мне позвонил один из информаторов, попросив о срочной встрече до начала заседания, которое должно было состояться на следующий день. Мы договорились встретиться в Галерее Калатравы, около Траст Тауэр, в одном из менее подозрительных мест, учитывая его огромные размеры и многочисленные толпы туристов, фотографирующих и снимающих на видео главную архитектурную достопримечательность Торонто.

Пройдя через рынок Кенсингтон, который можно сравнить с мадридским Растро, я добрался до условного места. Свернув за угол, я увидел человека, с которым должен был встретиться. Он просматривал газеты в одном из киосков, в левой руке держал пластиковый пакет, а в правой — свернутый в трубочку журнал.

Быстро переглянувшись, не показав виду, что мы узнали друг друга, я молча пошел ко входу в здание, где один из моих друзей, работавший на рынке недвижимости, нашел мне комнату на одном из последних этажей, откуда открывался чудесный вид на город. Я поднялся на лифте, нервно оглядываясь вокруг. Мой информатор появился спустя пять минут. За последние дни у нас многое получилось. Нам впервые удалось одержать верх над членами Бильдербергского клуба. Огласка в прессе была огромной, Киссинджер был очень зол, а это было хорошим признаком. Планы неизбежного раздела Канады были временно отложены. Чего еще можно было добиться за такой короткий срок? Но при всем при этом я знал, что это всего лишь временная победа. Эти люди наверняка вернутся и извлекут урок из произошедшего. Они хотели подавить любое сопротивление, править миром без его согласия, добившись этого кнутом или пряником. С высоты двухсот сорока метров город казался спокойным. Окна изолировали меня от городского шума. В это мгновение я ощутил, словно снаружи заглядываю внутрь. Даст ли это результат? Поймут ли люди, что мы противостояли неизбежному злу?

Тихий стук в тяжелую деревянную дверь прервал мои размышления.

— Войдите! — сказал я, едва повысив голос.

Мой информатор, который был в кожаных перчатках, медленно переступил порог, отделяющий пустой коридор от роскошного люкса. Он инстинктивно подошел к окну, на секунду взглянув на необычайный вид того места, где центр Торонто и озеро сливаются в одной точке.

— На этот раз ты их остановил, — сказал информатор, взвешивая каждый слог, словно малейшее нарушение интонации исказило бы смысл. — Однако распад Канады продолжается. Это только вопрос времени.

— Возможно, — сказал я. — Но пока все в порядке, и так будет до следующего заседания. А к тому времени некоторые из них уже могут умереть от старости, несчастного случая или при других случайных обстоятельствах.