Парни отмазали нас от контролеров – за годы работы в электричках те их знали в лицо. Народу прибавлялось, становилось душно. Настроение было на нуле: на смену апатии тяжелым строем танков надвигалась депрессия. Я старался гнать грустные мысли прочь, но получалась, откровенно говоря, плохо.

И чего мы вдруг сорвались с насиженных мест? Что ждет нас в конце железнодорожных путей, когда поезд, зайдя в тупик, должен будет пробить заграждение и полететь под откос, предсмертно сияя в лучах закатного солнца?..

С такими мыслями часа через два мы и прибыли в Москву. Парни не обманули и действительно отдали нам потраченный на тверских ментов стольник. Потом попрощались и исчезли в пестрой чехарде людей, снующих по Ленинградскому вокзалу. Мы остались стоять на перроне.

- Что будем дальше делать? – спросил Панк.

- Не знаю, но сначала я точно хочу выпить пива.

Пиво немного развеяло грусть. Надо было думать, что делать дальше. Следующая электричка до Тулы. Откуда она идет? С Курского вокзала?

- Насчет Курского не знаю, - сказал Панк, - но вот со станции Царицино раньше ходила.

- Тогда поехали туда.

Московское метро напоминало огромный мавзолей, расположенный под землей. От мавзолея на Красной площади его отличало лишь то, что в нем был погребен не один человек, а тысячи.

Немного поплутав в подземке, мы-таки добрались до Царицино.

Панк не ошибся. Электричка до Тулы действительно шла отсюда, причем через десять минут. Так что долго ждать нам не пришлось. Это улучшило настроение – хоть где-то повезло. Правда, пришлось купить по билету, так как платформа была отрезана высоким забором и железнодорожным мостом, а времени искать обходной путь не было. В целях экономии денежных средств мы взяли самые дешевые – до следующей после Царицино станции.

До Тулы мы добрались без приключений. Когда вышли на платформу на тульском вокзале, было уже темно. Я забыл, что мы давно покинули зону белых ночей. Правда, и стрелки на часах показывали уже начало двенадцатого. Что ж ночевать, видимо, придется здесь.

В здании вокзала было светло и просторно, в дальнем углу рядами стояли скамейки, на которых расположились люди, ждущие ночной или утренний поезд. Туда-то мы и направились.

Сели и вытянули ноги. Я понял, что основательно устал. Ко всему прочему внезапно навалился голод.

- Ты есть хочешь? – спросил я Панка.

Тот утвердительно кивнул головой.

Я поковырялся в карманах и нашел последнюю сотню. Что ж, похоже, начинались веселые времена: в наличии всего сто рублей, а впереди еще почти тысяча километров. Сто на тысячу – занимательная математика. На эти деньги мы купили средних размеров булку в привокзальном магазинчике, которую по-братски поделили.

Поев, решили спать – сказалась усталость. Откинувшись на скамейке, я закрыл глаза. Где-то на улице раздавались гудки локомотива, кто-то вполголоса беседовал неподалеку – все это сливалось в один уютный гул, под который я и задремал.

Проснулся я где-то в середине ночи. Панк дрых по соседству. Я потянулся и решил выйти покурить.

На улице было прохладно и темно, редкие фонари как-то неохотно лили свой свет на асфальт вдалеке. На ближайшей платформе стоял поезд – видимо, проходящий и только что подошедший: двери в вагоны были открыты, возле них стояли проводники. Я подошел поближе: «Москва – Севастополь» значилось на табличке за стеклом одного из служебных купе. Поезд шел к югу.

Несколько человек зашли в ближний ко мне вагон, показав проводнице билеты. На соседних путях загремел идущий мимо товарный поезд. Локомотив издал протяжный гудок. Проводница засуетилась и поднялась в вагон. Еще через минуту поезд тронулся и пошел прочь. Я проводил его взглядом и бросил под ноги тлеющий окурок.

На вокзале я пошел ознакомиться с расписанием. То, что я увидел, не порадовало ни капельки: электричка до Орла ходила только один раз в сутки и то вечером. То есть нужно было полдня провести здесь, и лишь потом ехать, при таких раскладах ночевать пришлось бы по любому в Орле – а это существенно замедляло процесс, я же собирался двигаться более высокими темпами.

Правда, была еще электричка до станции с прекрасным названием Чернь: согласно висевшей тут же схеме движения пригородных поездов, это было в том же направлении, и шла она как раз утром. Я решил, что мы поедем на ней. Наверняка от этой самой Черни идет электричка до Орла. С тем я и вернулся на место нашего ночлега.

До утра я уже не спал – не хотелось. Растолкал Панка перед электричкой.

- Пойдем, - сказал я, протирающему глаза товарищу, - мы едем в Чернь.

- Куда?

- Увидишь.

Электричку уже подали, когда мы вышли из здания вокзала. Она стояла на ближайшей к зданию вокзала платформе – там же, где и ночной севастопольский поезд. Покурив, мы забрались в вагон. Панк тут же снова уснул. Я, впрочем, тоже.

Проснулись мы почти одновременно, когда электричка неслась между покрытых перелесками холмов и заросших мелким кустарником оврагов, - по вагону шли контролеры.

Пришлось предпринимать наш обычный маневр. Перебегать, правда, было крайне неудобно – после Москвы станции с высокими платформами почти не попадались. Вернувшись в вагон, мы принялись созерцать открывавшиеся за окном пейзажи. Незаметно пролетели три часа пути.

Станция Чернь оказалась богом забытым местом. Из электрички, помимо нас с Панком, вышли еще человека три и тут же куда-то исчезли. На станции не было ни души. Мы пошли осматриваться.

Надпись на здании станции гласила, что здесь когда-то побывал великий русский писатель Лев Николаевич Толстой. Правда, более подробный осмотр здания станции и близлежащей территории показал, что с тех пор тут больше ничего и не происходило, да и людей было мало. Согласно расписанию через пять часов шла проходящая электричка от станции Скуратово до Орла. Что ж опять придется ждать.

- Может, попробуем автостопом доехать?- предложил Панк.

- Давай попробуем, - я был согласен, ждать не хотелось, - осталось только тут найти автостраду.

Под яблонями за зданием станции стоял самодельный столик, за которым сидело трое мужиков. Они выпивали и играли в домино.

- Мужики, - обратился к ним Панк, - где тут у вас трасса?

Мужики оторвались от игры и повернулись к нам.

- Трассы нет, есть дорога до Мценска.

- Где она? – на сей раз вопрос задал я.

- Да так и идите, - один из мужиков махнул рукой, - там увидите.

Мы пошли. Приближался полдень, и солнце начинало припекать. На такой жаре делать ничего не хотелось. К тому же сказывался недосып – в электричках да на вокзалах все же нормально не выспишься. Но мы крепились.

Дорога оказалась пустынным шоссе, тянущимся сквозь поля и петляющим по холмам, - его было видно до самого горизонта. И ни одной машины на нем. Как, впрочем, и ни одной живой души вокруг. Мы принялись ждать.