— Любопытство сгубило кошку…

Пробормотал себе под нос и присел, зажав уши, — звуки его голоса словно попали в гигантский усилитель. Загрохотали, ударяясь о стены и рикошета от них, будто камни или осколки… Быстрее вниз. Уже не обращая внимания ни на что. Бегом. Изо всех сил… И словно наткнулся на стену, когда вылетел на идеально круглое дно зала со множеством колонн вокруг светящегося прозрачного куба… Виденные уже им раньше символы, складывающиеся в множество надписей… А потом они вдруг исчезли, сменившись картинками, словно в кино. Михаил замер на месте, зачарованно всматриваясь в увиденное, словно статуя, не замечая, как потрескивает вокруг него воздух, сгущаясь и превращаясь в плотный кокон, как шевелятся волосы, трещит статика электричества…

…Двадцать миллионов оборотов планеты вокруг звезды. Ужасающая война людей-ариев против змеелюдов. Подобных первым существ, вся энергия которых была направлена на уничтожение живого. Цивилизация созидателей против мира уничтожителей… Планеты превращались в каменные пояса метеоритов. Схлопывалось пространство-время. Исчезали целые миры и звёздные системы. Мир, существующий на Земле, был практически полностью уничтожен змеелюдами. Но те, кто уцелел, создали этот забытый храм, чтобы рассказать своим потомкам истину. Хотя бы в далёком будущем, но… Коварство змей не знало предела — они создали клонов. Те во всём были подобны ариям, кроме одного — бессознательной целью клонов было уничтожение. И себе подобных, и особенно — ариев. И их потомков. Теперь понятно было, почему схлестнулись в братоубиственной войне две великих нации дважды за век. Ясно, кто противостоит созидающей цивилизации. И — откуда вдруг появилась эпидемия… Прощальный подарок змеелюдов, практически полностью уничтоженных ариями… Но коварство клонов не знало предела. За миллионы лет они смешались с потомками ариев, образовав целые народности. И очень и очень немногие из тех, кто выжил в последней вселенской войне несли в себе достаточно чистую кровь победителей… Михаил очнулся на палубе своего катера. Шторм давно утих, и в металлический корпус, застывший на якоре, мелодично били волны зыби. Как он тут очутился?! Где пещера? Неужели он просто уснул, и всё ему просто привиделось?! Схватился руками за виски, простреленные адской болью, даже застонал, не в силах выносить её. Где же аптечка?! И вдруг всё прекратилось. Только вода заиграла на мгновение всеми красками спектра, и тут же всё прекратилось. Осторожно поднялся с палубы, на которую опустился, не в силах переносить ту боль. Прислушался к себе. Нет. Всё в порядке. Шагнул было к рубке, и его скрутило опять. Едва успел перегнуться через леера, как вывернуло наизнанку. Всё, что он съел до этого, спешило покинуть его желудок, а потом внутри словно что-то оборвалось, и Михаил с ужасом увидел, как из горла хлынула потоком кровь, нечто из оторвавшихся внутренностей сочно шлёпнуло о морскую гладь, и парень потерял сознание… Когда очнулся — лишь багровые пятна на груди напоминали о происшедшем. Чувствовал он себя просто идеально. Ничего не болело. Поднялся на ноги, настороженно оглядываясь по сторонам, и каждую минуту с некоторым страхом ожидая повторения приступа, но ничего не происходило. Дошёл до рубки, но всё же решил пока не отходить от острова, поскольку опасался, что может повториться то, что было с ним перед этим. А в открытом море это равносильно смерти… Лучше подождать хотя бы сутки, и если никаких приступов не будет — осторожно возвращаться к себе… Проверив, держит ли якорь, спустился в каюту, ощутив зверский голод… Торопливо закидывал мясо из банки в рот. Запивал водой из анкера. Только пустые жестянки летели в мусорное ведро. Дзинь! Чав, чав, чав… Осоловело осмотрелся, ничего не понимая, кое-как доковылял до обитого кожзаменителем дивана и рухнул на него ничком. Снова проснулся, и опять за еду. Голод. Лютый, пожирающий его внутренности. Торопливое насыщение, и опять мрак глубокого беспробудного сна… Потом пришло понимание происходящего. Голод от того, что его организм перестраивается. Алтарь ариев, почувствовав достаточно чистого потомка, начал действовать, приходя в рабочее состояние. А затем включился, проделывая то, для чего был создан миллионы лет назад… Заставил отсечь всё ненужное, инородное. Именно это и улетело за борт вместе с грязной кровью змеелюдов. Затем началась глубинная перестройка тела и, главное, мозга. Ещё неделя, и Михаил будет мало напоминать себя прошлого. Запущены цепочки ДНК, составляющие организм парня. Не зря змеелюды так пытались расшифровать геном человека, чтобы уничтожить всякую возможность воскрешения ариев. Ведь, в отличие от ариев, змеи помнили всё, что происходило в глубокой древности, прочно забытой и превратившейся в легенды, сказки и предания. Так вот откуда пришло это изречение — кто не помнит прошлого, обречён совершать одни и те же ошибки… И вот почему исчезла пещера… А вскоре под поверхность воды уйдёт и остров, поднявшийся из морских пучин, когда уловил своими сенсорами появление потомка ариев…

…— Ты чего так задержался? Мы уже волноваться начали…

Николай внимательно взглянул на парня, но тот махнул рукой в ответ:

— Да… Выехал на испытания, и движок закипел. Пришлось думать.

— Понятно…

Старший горожан едва заметно улыбнулся:

— А теперь?

— Как часики.

Парень гордо показал на переделанный до неузнаваемости тягач Кременчугского автозавода с возвышавшимся позади длинным полуприцепом:

— Десять тонн гарантированно возьму. Можно и больше, но тогда, если что — не уйти.

Пёс, сидевший возле ног Михаила, коротко гавкнул, словно подтверждая сказанное хозяином, и горожанин успокоился окончательно.

— Ладно. Ты что везёшь?

— Всякую ерунду. Но в основном — рыбу красную и белую, немного мехов, жемчуг…

— Откуда?!

— Что? — не понял вначале островитянин, потом сообразил. — Да его в реке полно. Просто места знать надо. И как добывать.

— Ничего себе…

— Ладно. Можешь меня начинать загружать. Много места не дам, но треть прицепа — твоя.

— А человека с собой возьмёшь моего?

— Твоего?

На мгновение задумался, потом отрицательно качнул головой:

— Извини, но я уж лучше сам. Вот осенью поеду — тогда можно. А сейчас, прости — лучше уж одной головой рисковать, чем двумя. Да и не знаю я его… Так что пока один съезжу, разузнаю, вернусь, расскажу.

Снова острый взгляд в ответ, но отшельник прав — если он собирается делать ещё рейс, а по виду понятно, что если вернётся, то опять точно поедет. Тогда действительно лучше погодить и не рисковать людьми. Их и так немного. Но Михаил как-то изменился. И внешне, и, самое главное — внутренне. Не такой, какой был месяц назад. Что-то с ним произошло. Спросить? Пожалуй, не стоит… И произнёс совсем другие слова:

— У девчонок твоих никаких последствий. Так что можешь спать спокойно.

— Да?

Холодный односложный ответ, хотя люди Николая уже приступили к загрузке машины. Таскают ящики, с натугой затаскивают тяжёлые деревянные бочки в два яруса. Мужчины подошли к металлическому борту полуприцепа, и горожанин присвистнул от удивления, когда увидел, из чего сделана обшивка: