– Не отпущу, пока не поговорим. А потом поедем домой, и ты ответишь за все эти дни, что я пережил без тебя. За каждый чёртов день, когда я сдыхал в одиночестве!

Чувствую его губы на своей шее. Одна рука ложится на живот и пытается сжать в кулак мою юбку. Бляяяя… Тело откликается на эти его несанкционированные действия.

– Не о чем говорить! Ты меня разочаровал, Игнатьев! – шиплю.

– А я тебя снова очарую! – усмехается в шею, обжигает дыханием, запуская толпы мурашек.

– Да, отпусти ты! Взяли моду меня к стене прижимать! Я вам что, подушка для тисканья?! – со всей силы вдавливаю каблук в его дорогущие туфли из мягкой кожи. Я не заигрываю с ним, не стараюсь его распалить. Я действительно хочу вырваться.

Кирилл шипит, отпускает меня, отступая на шаг. Возмущается:

– С ума сошла?! – трёт носок туфли о щиколотку. А вот так тебе и надо!

– Не смей меня трогать! Понял? – говорю, тяжело дыша. Вся эта потсовка с неравным по силе противником вымотала.

– Не понял! С каких пор ты стала истеричкой?! Мы можем просто поговорить? – глаза Кирилла темнеют.

– О, да! Это же так просто – поговорить. Да? Гор вот тоже всё твердит: «Давай поговорим» да «Давай поговорим». Достали! Не хочу говорить! Не хочу слушать!

– Ах, так! – снова оказываюсь в плену сильных рук, – Я тоже болтать не люблю, – впивается в губы грубым поцелуем.

Меня накрывает обида и злость. Глаза наливаются слезами, и кожу лица прорезают две горячие дорожки.

Кирилл отстраняется, внимательно смотрит мне в лицо, потом садится в моё кресло и дёргает меня за руку, заставляя приземлиться на его колени.

– Дурочка моя, ну, что ты себе понапридумывала? Зачем сбежала? – никогда не слышала в голосе этого довольно жёсткого мужчины столько нежности, столько любви…

Вот теперь я могу с ним говорить.

– Я не могу, Кирилл. Понимаешь? Я слишком сильно ранена Гором. Он поломал меня… Я знаю, что между тобой и Леночкой ничего не было. Знаю. Но даже просто то, что ты позволил ей вести себя так, вызывает у меня неконтролируюмую ярость… Я не могу! И не смогу! Я неправильная. Понимаешь? И я не хочу каждый раз, когда ты будешь оказывать внимание другим женщинам, сходить с ума. А я буду! И крышу сносить тебе буду! Ничем хорошим это всё не закончится. Поэтому нам лучше идти каждому своей дорогой… Как мы и шли до этого всю нашу жизнь. Параллельно. Зря мы пересеклись... – складываю руки на коленях и переплетаю пальцы в замок.

– Нет, Ната. Просто потому, что я не оказываю внимания другим женщинам. Естественно, я, как мужчина, могу отметить и оценить красоту женщины, но не более. Это как произведение искусства. Я не думаю о сексе с другими женщинами. Мне это не нужно. Я люблю тебя... И для меня слово "любовь" – не просто пустой звук. Когда же ты это поймёшь? Я при первой жене не таскался. И ты это отлично знаешь! Всё на твоих глазах было. С тобой, тем более, не буду. А параллельные… Ты же помнишь – это смотря, где их рассматривать… В пространстве они очень даже могут совпасть – по всем возможным точкам в бесконечности.

– Аргументируй, почему твоя секретарша сидела на твоём столе? И главное – почему ты ей это позволил? – ко мне возвращается способность нормально дышать и мыслить.

– Моя вина... Я помог ей и, очевидно, спровоцировал с её стороны глупые надежды.

Кирилл рассказывает всю историю сначала.

– Шарик, ты балбес, – говорю чуть спокойнее и ёрзаю у него на коленях, – Конечно, вполне возможно, девочка уже придумала себе красивую сказку с богатым папиком. Почему ты не провёл помощь официально через нас?

Пожимает плечами:

– Так было проще. Оплатил, как частное лицо, – забыл. Ты же знаешь, какая волокита с документами, если оплачивать от лица компании. Мы же не благотворительный фонд, а её мать надо было срочно отправлять. Она итак дотянула. Как помощь выписывать? Тоже сумма огромная, налоги...

– Я так и не услышала пока, почему ты позволил ей сидеть задницей на твоём столе? – не даю ему спуску.

– Да, расслабился! Мы ж сделку тогда закрыли по «Агриколю»… Мечтал, куда тебя вечером поведу отмечать. Да, и не слушал её почти. Трындит – и трындит. Не подумал, как это смотрится со стороны… Я её вообще, как женщину не воспринимал никогда. Секретарь – и всё! Ты же знаешь – у меня никогда не было никаких отношений на работе.

– Ты считаешь, это может служить оправданием?

– Ната, вспомни. У тебя же феноменальная память. Как я сидел?

– Фривольно ты сидел! И она тоже! – повышаю голос и зло щурю глаза, – Хочешь опишу картинку в деталях?

– Ната! Я её руками трогал? Нет! Я к ней близко сидел? Нет! Я отдыхал! Мать твою, ну, почему с тобой так сложно?! – его сильные руки сжимают меня так, что рёбра болят.

– Кирилл, я тебе сейчас глаза выцарапаю... Пусти! – пытаюсь покинуть его тёплые колени. Ага, кто б позволил.

– Слушай меня внимательно, – уже рычит, – Ещё раз – у меня нет никакого интереса к Лене. И никогда не было. Поняла? Отвечай, или ещё крепче сожму!

– Рёбра сломаешь, – почти сиплю.

Чуть отпускает хватку.

– Ну!

– Поняла... Кирилл, я не кровожадная, но работать с нею не смогу.

– Понял. Не вопрос. Её переведут в наш филиал. Или к Дэну отправлю. Вообще с глаз долой. Ты уже не уходишь? – старается поймать мой взгляд.

– Ещё подумаю. Я бы хотела с Димкой поработать. Может, и правда, стоит сменить обстановку… Как-то я засиделась. К моему возрасту у людей уже список компаний в резюме, а у меня ты и пара-тройка экономических изданий. Да, и спокойнее всем будет, – говорю без тени лукавства.

– Не понял… Ты, вот сейчас, серьёзно? – голубые глаза становятся пугающе тёмными. Выбесила…

Киваю.

– Я тебя всё-таки убью, – выдыхает и снова сжимает руки так, что мне опять нечем дышать.

– Пусти… – еле могу выдохнуть.

– Я тебя вообще никуда не пущу! Выходи за меня замуж...

Офигеваю…

– Я вообще-то ещё и не развелась…

– А я место заранее бронирую. Чтоб наверняка... М? – поднимает брови и ждёт ответ.

– Вообще, круто... – забрасываю руку ему за шею, сморю прямо в голубые плошки, – Не знаешь, у нас многомужество не запрещено?

– Убью... – шипит сквозь зубы, – Ещё раз – замуж за меня выйдешь?

– Нет, – моя очередь односложных ответов.

Так приятно смотреть на два блюдца цвета моря во время бури. Сжимает губы в одну жёсткую линию.

– Не, Кир, я не поняла – где кольцо? Где букетик? Ресторан? Совсем мужики обмельчали. Вот, когда мне Гор предложение делал…

Больше ничего не успеваю сказать. Огромная лапа Кира схватила мои волосы на затылке, а жёсткие губы накрыли мои. Оторвался, когда уже лёгкие запекло: