В приёмной на стуле сидела женщина простой наружности. Не думала, что такие ходят к нему на приём. Хотя, он же, вроде, что-то говорил о политической карьере.

Когда мы вошли, Олег сказал девушке за столом:

– Доложи боссу, Лея пришла.

Девушка окинула меня недобрым взглядом. Потом нажала на кнопку и проговорила:

– Егор Валерьевич, к вам Лея.

В кабинете послышались шаги, дверь открылась, на пороге Громов. Лицо его не сказать, чтобы очень довольное. Видно, был занят, а я его отвлекла. Но сквозь это недовольство, всё-таки, пробилась улыбка и он почти приветливо сказал:

– Входи.

И в этот момент женщина, та, что сидела на стуле, вскочила и кинулась к Громову. Олег в секунду перекрыл ей путь. Женщина резко остановилась и протянула руки к Егору:

– Прошу вас, я всего лишь хочу сказать вам спасибо за сына. За Васильева Стаса!

Егор показал охраннику, чтобы тот отошел. Женщина подошла к Егору.

– Хочу выразить свою материнскую благодарность, за то, что вы помогли, – на глаза её навернулись слёзы, голос срывался, – моего сыночка… он не виноват… ни в чём не виноват. И только вы поняли это.

– Не волнуйтесь вы так. Я сделал всё, что в моих силах. А ваш сын – молодец. Хорошо держался. Не взял на себя обвинения, которые ему предъявляли. Он – молодец.

– Спасибо вам ещё раз. Спасибо.

Женщина всё не унималась и всё пыталась обнять Громова и он, так, немного нехотя, но всё-таки позволил себя обнять.

И, наблюдая за происходящим, я подумала, что ведь он и мне когда-то помог, точно так же. А я неблагодарная…

Хотя, у нас с ним совсем другая история.

Вытерев слезы и еще раз пять поблагодарив Егора, женщина, наконец, ушла.

Егор зашел в кабинет, махнув мне рукой. И вот тут у меня снова затряслись коленки. Я вошла в кабинет. И почувствовала – ну сейчас что-то будет. Так и осталась стоять в дверях, не решаясь пройти дальше и сесть.

– Ты уже сходила к врачу? – Егор подошел ко мне и обнял.

– Да, – сказала я так тихо, что даже не услышала собственного голоса.

– Ну и как?

Ну, вот и наступил тот самый момент. Соберись, Лея. Ты должна. Ради ребенка. Не ради себя.

И я выдохнула:

– Я беременна.

Повисла долгая пауза, во время которой Громов сначала посмотрел на моё лицо. Потом убрал руки, перестал меня обнимать. Отошел к окну. То мгновение, что он стоял там, молча, не глядя на меня, показалось вечностью.

Он повернулся.

– Ты хочешь сказать, что беременна от меня? – нахмурил лицо Горомов и посмотрел на меня пронизывающим насквозь взглядом.

– Да, – чуть слышно ответила я.

– Ты уверена, что от меня?

Я не поверила своим ушам. Меня как будто окунули в прорубь с ледяной водой.

– Да, – ответила я. И мне захотелось зарыдать от этого допроса. – У меня больше никого не было. Ты же знаешь.

– Откуда мне знать? – каждое произнесенное им слово вонзалось в мое сердце как острый нож, протыкая его насквозь.

А я уже не могла сдержать слез, которые тонкими струйками катились по моим щекам.

– Ты же сказала, что принимаешь таблетки, – он продолжал мучить меня своими подозрениями.

– Это было после. А в самый первый раз… Помнишь?… Тогда, в клубе… Когда ты изна…

– Замолчи! – взрывается он. – Иди домой. Вечером поговорим.

Блять!

Это первое, что вырывается у меня, когда Лея с опущенной головой выходит из кабинета.

А чего она ожидала? Что я кинусь ее обнимать от счастья?

Я много раз говорил ей, что мне не нужен ребенок. И это правда. А она, зная это, принесла мне такую новость. Притащилась сюда. Не терпелось поскорее рассказать.

Что за чушь?

Я что мальчик, чтобы меня разводить? Так не бывает. Просто не бывает и всё.

Чтобы в самый первый раз, по случаю, содрать целку и сразу залететь?

Охуеть можно.

Нет, что-то тут не так. Похоже на подставу. Но зачем ей это? Что-то не слишком похожа она на охотницу за миллионами.

А если да? Если играет роль? То играет её просто гениально.

Ну нет. Так нельзя играть. Это невозможно.

Я отгонял эти мысли, но всё равно был нервным и раздраженным. Как-то все уж очень подозрительно сошлось. Еще и Султан этот с его комариными угрозами.

Но я снова возвращался мысленно к шокирующей новости от Леи. Она вывела меня из равновесия. У Леи поразительная к этому склонность.

Нет, я не был готов к таким новостям. Абсолютно. Нет, нет и ещё раз нет.

За этими разрозненными мыслями меня застал сын.

Да что ему дома не сидится? Всё таскается сюда. Нужно поскорее отправить его в Женеву, чтоб не маячил перед глазами у меня и холуев Султана.

– Привет, – Данил явно был в гораздо лучшем настроении, чем я.

Конечно, чего ему волноваться. Живёт себе, ест, пьёт, спит, с девками обжимается, а я парься за его задницу. Волнуйся.

– Чего ты таскаешься сюда, не пойму? Я же тебе сказал, пока не уедешь, сиди дома, под охраной, – кинул я раздраженно.

– Ну, посидел я день. Надоело. И что? Да ничего не будет, пап, это ты себя накручиваешь.

– Накручиваю? Как-то не хочется, чтобы мне присылали твои пальцы по почте, потому что я кому-то кусок бизнеса не отдал. Вы все как сговорились! И эта залетела некстати! – выпалил я.

– Залетела? – Данил посмотрел напряженно.

И тут я только спохватился, что просто так ляпнул то, что и не нужно бы, кажется, ляпать, тем более Дане. Он такой чувствительный. Сейчас начнёт.

И точно…

– Ты хочешь сказать, что это девка ещё и брюхатая. Нет, ну ты отец даёшь. А ты уверен, что она от тебя брюхатая?

– Слушай, я это так сказал, не придавай значения. Это моя проблема, – поспешил я отмотать назад.

Но было явно поздно.

– Твои проблемы, папа, только начинаются. Ты пока тут сидишь, она ходит с кем-то трахается, потом говорит, что от тебя беременна, а ты как идиот будешь отстёгивать ей алименты?

На лице Данила такое выражение как будто он держит меня за самого тупого мужика во всём мире. Что меня поимели как мальчика, а я и уши развесил.

И это, конечно, неприятное состояние. Когда собственный сын держит тебя за лоха. А что, если за лоха меня держит не только он, но и Лея и тот, от кого она залетела?