Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Одержимый и сам не заметил, как дошел до полуразрушенной стены, окружающей Темный квартал. Пожав плечами, он начал взбираться на нее.
«Почему бы и нет».
Впрочем, где-то на полпути Ахин усомнился в своей затее, едва шевеля руками и ногами из-за жутчайшего морального и физического истощения. Тем не менее ему все же удалось залезть на самый верх, хотя при этом он содрал с ладоней практически всю кожу, распорол бедро ржавым куском металла и вывихнул плечо.
Лежа на холодных камнях и периодически проваливаясь в полубессознательную дрему, Ахин кое-как отдышался. Собравшись с силами, он пополз к заброшенной смотровой площадке. За ним тянулся кровавый след из раны на бедре, но о такой мелочи одержимый уже не думал.
— Мелочь, — прохрипел он, заваливаясь на подгнивший тюфяк. — Ты ошибся, Киатор. Мелочь не смогла спасти мир. Ха… Естественно, она же всего лишь… мелочь.
Ночная вылазка порождений Тьмы окончилась ничем. Все напрасно. Светлая сущность продолжит свое существование, а тела мятежников погрузят на телегу и отвезут в Могильник. Однако в беспорядочной куче трупов есть один сонзера, лицо которого озарено счастьем от исполнения давней мечты. Он сразился с созданиями Света. Пусть потерпел поражение, пусть бесславно погиб, но не как раб.
Биалот.
«Хорошо, что хотя бы с Фипом все в порядке», — сквозь боль и сухие слезы улыбнулся Ахин, проваливаясь в беспокойный сон.
Глава 5: Акты веры
— Его имя Фип. Он принадлежит небольшой конторе, занимающейся доставкой писем на востоке рабочего квартала, — доложил Онкан, отмывая руки в помятом тазу.
— Рассказал что-нибудь? — поинтересовался Ферот.
Епископ стоял у входа в камеру, прикрыв нос и рот платком. В казематах Цитадели пахло как на скотобойне, а вопли и стоны узников мешали сосредоточиться. Комендант Темного квартала всячески старался избегать посещения этого весьма мрачного заведения, сваливая всю связанную с ним работу на помощника, но из-за последних событий в квартале фей Ферот был вынужден лично спуститься в жуткое подземелье, одно из темнейших мест светлейшей Атланской империи.
— Что-нибудь? — усмехнулся Онкан, выплеснув на пол красную воду из таза. — Он все рассказал.
«Еще бы», — брезгливо поморщился епископ, разглядывая висящего на стене силгрима.
Задранные вверх руки порождения Тьмы выглядели неестественно длинными и прямыми — конечности неоднократно выворачивались и вновь вправлялись. Крылья, прибитые к деревянной стене множеством крохотных гвоздей, превратились в уродливые лохмотья, очертания перепонок угадывались только по огромному кровавому отпечатку на досках. Очевидно, Онкан рвал их очень медленно, терпеливо дожидаясь, когда силгрим придет в себя. Эластичные жилы и мелкие мышцы натягивались, кожа перепонок со скрипом расходилась, тонкие сосуды лопались…
— И как? Не зря гатляуры притащили его сюда? — спросил Ферот, плотнее прижав платок к лицу.
— Не зря, — кивнул клирик. — Теперь нам известны организаторы налета на квартал фей.
— Киатор и его бешеный сынок Мионай, — небрежно отмахнулся епископ. — Я это и так выяснил. Еще что?
Онкан почти не удивился осведомленности коменданта.
— Помните, в докладе гатляурской гвардии упоминалось о странном одержимом? Так вот…
— Ахин. Раб феи-ростовщицы Элеро, — вздохнул Ферот, едва не подавившись ворвавшимся в легкие тлетворным воздухом. — Она с самого утра бегает по Цитадели и требует наказать его. Мол, сонзера по его наводке решили ограбить ее контору, а когда все пошло не по плану, он напал на нее, использовав… кхм… темные силы.
Клирик фыркнул и снисходительно покачал головой. До какой же степени надо было упиться фее, чтобы она начала нести подобный бред? Сущность Тьмы погибла вместе с темным Повелителем, и с тех самых пор ни о каких проявлениях сверхъестественных сил у отродий зла не могло идти и речи, разве что о самых примитивных. А одержимый даже не был порождением Тьмы в чистом виде — обычный человек, которому не повезло намертво слиться с темным духом.
Увы, Элеро — далеко не последняя персона в Атланской империи, поэтому ее словами нельзя так просто пренебречь.
— В докладах стражи тоже упоминается невероятно могущественное порождение Тьмы, из-за которого невозможно было пройти в квартал фей, — насмешливо отметил Онкан. — Люди, что тут скажешь.
— А тебя не смущает, что гатляуры даже не попытались остановить одержимого, который каким-то образом умудрился прикончить нескольких стражников?
— Да, все выглядит немного подозрительно, — согласился клирик. — Но ведь это же гатляуры. Либо они были заняты чем-то более важным, либо одержимый попросту не представлял для них интереса. В их докладе не совсем подробно расписаны детали, но, по сути, там и докладывать не о чем. Феи не пострадали, если не считать одну случайную жертву, ущерб кварталу — несколько потоптанных цветочных клумб. Гвардия расправилась с сонзера, а всем остальным, видимо, должна была заняться городская стража. А уж почему стражники помирали на ровном месте — это уже к ним вопрос.
— И теперь по столице поползли слухи… Ладно, разберемся, — задумчиво пробормотал Ферот и кивнул в сторону силгрима: — Еще что-нибудь важное сказал?
Онкан потупил взгляд.
— Да… То есть… наверное…
— Чего ты там мямлишь? Внятно говори.
— Он сказал… Я, конечно, не уверен, но…
— Что?
— Я не совсем понял, — клирик смутился еще сильнее, но все же неуверенно пробормотал: — Он упомянул сущность Света.
— Сущность Света? При чем тут сущность Света? К чему он ее упомянул?
— Я спрашивал о причине нападения сонзера на квартал фей.
— И что? Он сказал, что причина — сущность Света?
— Ну, было не совсем понятно, но мне показалось…
— Что показалось? Говори уже!
— Мне показалось, будто бы он говорил об уничтожении сущности Света.
— Ага, об уни… об… — Ферот поморщился, осознав услышанное. — Что?
— Они пришли, чтобы уничтожить сущность Света, — повторил Онкан, нервно усмехнувшись. — Силгрим явно повредился рассудком, не более.
Епископ прошелся по камере, отлепляя подошвы сапог от залитого кровью и нечистотами пола. Он пытался собрать воедино добытые клириком сведения, но выходил один лишь бред. Однако нельзя же просто оставить их без внимания. Если у абсурдной выходки сонзера имелась абсурдная причина, то в чем же тогда смысл? Ведь у всего должен быть какой-то смысл.
Принято считать, что светлый Повелитель высвободил из своего тела сущность Света, когда почувствовал приближение смерти. В принципе, больше о ней ничего не известно, хотя