Десять лет назад мы учились в школе. Я даже представить себе не могла, что Сидор повезет свою жену в Париж. Что он женится на королеве красоты. Пусть даже - из Екатеринбурга.

– Хочу снять офис, - говорит Рома. - На Красной Пресне, в Хаммеровском Центре, с видом на Меркурия. Чтобы фирмачи на переговорах сразу в ступор впадали.

– А я вот не рвусь заниматься бизнесом, - отвечает Леня. - Для пробы как-то взялся помочь Альперовичу, повез компьютер в эмгэушную общагу, в какой-то кооператив. Деньги получить и Альперовичу отдать. И вот приезжаю, захожу, а там сидят два во-о-от таких амбала. И говорят: "Привез? Ставь сюда". Я компьютер аккуратненько ставлю и спокойно так выхожу… я ведь подрядился отвезти и деньги взять, да? А умирать меня Альперович не просил.

Все-таки Леня - совсем безмазовый. Трусливый и асексуальный. Интересно, он когда-нибудь спал с женщиной? Смешно, если он до сих пор девственник. Вот бы их поженить с Леркой, хорошая была бы пара. И дети вышли бы крупные. Как поросята.

Стыдно так думать. Все-таки десять лет назад мы учились в одной школе. Лерка была красавицей, я - дурнушкой, но мы были подруги, как-никак.

– Да ты просто обосрался! - говорит ему Рома. - Небось, эти кооператоры - обычные ребята. Вот удивились, когда ты денег не взял.

– Удивились они, - говорит Альперович, - когда к ним Гамид с друзьями приехал. Вот тогда они по правде удивились.

Мальчики начинают о компьютерах: "Икс-Ти", "Эй-Ти", 286, 386, косые флопы, прямые флопы. Хороший винчестер - это мегабайт сорок, не меньше.

– Все это - вчерашний день, - говорит Роман. - Сегодня надо переключаться на ртуть.

– Опять же - Меркурий, - улыбается Лера.

И тут Рома поворачивается и быстро целует ее в губы. Маленький, коренастый Рома, кабинет в Хаммеровском Центре, дорогущий костюм, белая "хонда". Он целует Лерку, и я сразу понимаю: они спят вместе. У них роман. На такие вещи у меня нюх. Лерка, разжиревшая корова, подцепила Ромку! А мне ни слова не сказала!

Десять лет назад мы учились в одной школе, думает Рома. Брат мотал срок за подпольный цех, его сдали конкуренты. Я ходил в старой, перешитой одежде, занашивал школьную форму до дыр. Я им всем завидовал: у Онтипенко были фирменные джинсы, у Нордмана - магнитофон "Грюндиг", даже у Сидора - костюм, ходить на вечеринки. Теперь мы работаем вместе, и у нас так много денег, что глупо сравнивать - у кого больше. Потому денег и должно быть много. За них можно купить все, даже спокойствие и дружбу.

Тамада говорит в микрофон:

– У одного мудреца была дочь. К ней пришли свататься двое: богатый и бедный. Мудрец сказал богатому: "Я не отдам за тебя свою дочь", - и выдал её за бедняка. Его спросили, почему он так поступил, и он ответил: "Богач глуп, я уверен, что он обеднеет. Бедняк же умен, я предвижу, что он достигнет счастья и благополучия". Если бы с нами был сегодня тот мудрец, он поднял бы чашу вина за то, что при выборе жениха ценятся мозги, а не кошелек.

– Мозги, - говорит Альперович, - это как раз то, за что мы всегда ценили Сидора.

– Именно поэтому ни один из нас не вышел за него замуж, - отвечает Онтипенко.

Десять лет назад я был тот самый бедняк. Я пошел по комсомольской линии, я поднялся на первых кооперативах, я торговал компьютерами и возил автомобили из Японии. Я всегда знал: денег должно быть много. Мир состоит из того, что можно купить за деньги.

Свадебные столы - как прилавки на рынке. У невесты - платье с большим декольте, широкий пояс, разрез до бедра. Не слишком целомудренно, но Машка показывает товар лицом: длинные ноги, большая грудь. Бывшая Мисс Екатеринбург. Сидор глядит влюбленно: гордится. Лучший товар, который он мог взять за свои деньги.

Мир состоит из того, что можно купить. Два года назад Поручик утащил меня на Тверскую: мы ехали вдоль шеренги длинноногих блядей, и я подумал: а ведь у меня хватит денег, чтобы купить их всех. По крайней мере - на эту ночь.

В долгосрочной перспективе главное - сделать правильный выбор. Зачем тебе все бляди Москвы, даже с оптовой скидкой?

Играет музыка, "Белые розы", "Ласковый май". Альперович говорит:

– Интересно, сегодня будут играть "семь-сорок"? На всех свадьбах, где я был, всегда играли. Даже если я был единственный еврей.

– Потанцуем? - говорит Онтипенко Жене, убирая в карман очки. Женя качает головой.

Десять лет назад мы учились в школе. Однажды я пришел на школьную дискотеку - первый и последний раз. Ни одна девочка не пригласила меня на белый танец. А когда я набрался храбрости и пригласил Леру Цветкову - она отказалась.

Я ходил в перешитых вещах старшего брата. Школьная форма была мне мала, денег на новую не было. Брат сидел в тюрьме, я шел по комсомольской линии. Я был влюблен в Леру Цветкову и по ночам онанировал, думая о ней.

Я подаю Лере руку, мы идем танцевать. Мы встречаемся уже полгода. Два раза в неделю я вожу ее в ресторан, а потом трахаю, глядя, как колышется жир, как скапливается пот в складках кожи. Не знаю, любит ли она меня, - да это и неважно. Лерка - хорошая любовница, старательная. Десять лет назад мы учились в школе, и она отказалась танцевать со мной. Денег должно быть много - чтобы старые мечты сбылись хоть когда-нибудь.

Песня кончилась. Тамада снова кричит, перекрывая ропот:

– Чтобы дожить до серебряной свадьбы, надо иметь золотой характер жены и железную выдержку мужа. Выпьем же за чудесный сплав, за расцвет нашей отечественной металлургии!

Отечественная металлургия - это наше будущее. В долгосрочной перспективе главное - сделать правильный выбор.

– Горько! - кричит Онтипенко.

Сидор лапает Машку. Платье с большим декольте, разрез до бедра. Лучший товар, который он мог взять за свои деньги. Поручик тискает Наталью - студенческий брак, явно поторопился, не лучший выбор. Я кладу руку туда, где десять лет назад у Леры была талия. Мы подходим к Жене: она теребит в руках розу из свадебного букета, пальцы обрывают лепестки.

Десять лет назад мы учились в одной школе, думает Женя. Я была дурнушка, Лерка - красавица. Трудно было представить, что она пойдет с Ромой танцевать, не говорю уже - в постель. Все потому, что Ромка изменился. Помню, руки вечно торчали из коротких рукавов школьной формы. Трудно было представить его в дорогом костюме, на белой "хонде"…

Я выпиваю еще рюмку. Слезы подступают к глазам. На чужой свадьбе всегда грустно. Я хотела бы снять кого-нибудь сегодня - и пусть он трахает меня всю ночь. Секса не бывает много. Мир - это место, где ищешь того, кто тебя трахнет. Главное - сделать правильный выбор. Но сегодня не из кого выбирать: не с Ленечкой же Онтипенко, в самом деле, идти в постель? Нынешние кооператоры, будущие миллионеры - Сидор, Поручик, Ромка - они выбирали сами, выбрали других. Глядя на Леру, нельзя даже сказать - тех, кто красивее или моложе.

Я опускаю глаза и вижу, что давно уже верчу в руке розу из свадебного букета. Пальцы сами обрывают лепестки, словно гадая "любит - не любит". Про кого я спрашиваю? Любит ли меня Тот, от Кого зависит счастье и несчастье моей жизни?