– Брент! – тихонько окликнула его мать, и только после этого он решился отпустить пленницу.

Тина наскоро поправила на невесте платье и распрямила шлейф.

– Эй вы, счастливчики, идемте! – весело крикнул Чед.

Гейли, немного смущенная тревожным взором Брента, протянула руку. Он посмотрел на жену, на изящную белую перчатку, опустившуюся ему на ладонь, приободрился и нежно улыбнулся, приподнял ее лицо за подбородок и легонько поцеловал в губы:

– Ты уверена, что нам следует это делать?

– Абсолютно, – кивнула Гейли, а взгляд честных детских глаз подтвердил искренность слов.

Они возвратились в церковь. Гейли махала рукой и улыбалась друзьям и родственникам, особенно – прессе, убеждая всех в благополучии своего здоровья. Вместе с молодоженами в церковь вернулись лишь близкие родственники Брента и надежные друзья: Тина, Лиз, Чед, Джефф, а также внуки Мери Ричардсон.

– Я догадываюсь, что брак – это довольно страшно, – пошутила Тина. – Но не стоило так нервничать, Гейли.

– Дело в мужчине, за которого она выходит, – загадочно молвил Чед. – Сильно смахивает на Синюю Бороду, сплошные тайны! – Он сделал круглые глаза, и все рассмеялись.

– Да чего там таинственного, обыкновенный бабник, – беззаботно заметила Лиз и прихлопнула рот ладонью, вспомнив, что у нее за спиной стоят родители Брента, а также Александра и Джейсон. Все снова рассмеялись, а миссис Мак-Келли-старшая успокоила болтунью, сказав, что давно не принимает на свой счет упреки в адрес совершеннолетнего ребенка.

– Кроме того, – поддержал жену Джонатан Мак-Келли, – сегодня Брент сделал из нее семейную женщину. А она из него – семейного мужчину. Мы очень рады появлению новой семьи. – Он поцеловал пальчики Гейли. Она благодарно пожала его руки. Наконец фотограф выразительно кашлянул, и следующие полчаса все общество провело, терпеливо позируя перед камерой.

Отдав дань традиции, все вышли на улицу. Остальные гости ожидали их в специальном зале для отдыха, но кое-кто остался, чтобы хорошенько посыпать молодых рисом, пока они, смеясь, бежали к ожидающему лимузину.

Наконец жених и невеста оказались наедине. Впервые после начала церемонии и впервые после того, как Гейли на минуту превратилась в подобие белого озера, лишившись чувств посередине храма.

– Привет, мистер Мак-Келли, – прижимаясь к супругу, ласково пробормотала она.

Но Брент не улыбался. Глаза его были серьезны, а на скулах играли желваки. Он погладил пальцем ее подбородок и внимательно посмотрел ей в лицо:

– Что случилось, Гейли?

Она свела брови и отодвинулась:

– Брент, я не понимаю, о чем говорить. Прости меня, я не хотела падать в храме… Я хочу сказать, что ни капли не прикидывалась и не лгала, что я не нарочно.

– Но я не о том. – Он взял ее за руку, крепко стиснув пальцы. – Почему ты странно на меня посмотрела?

– Как это «странно»?

– Будто ты меня ненавидишь. Будто страшно боишься меня.

Гейли тряхнула кудряшками волос и недоверчиво покосилась на мужа:

– Брент, я не понимаю тебя.

– Так ты ничего не помнишь?

Ей казалось, что слезы вот-вот брызнут из глаз. Это – сказочная свадьба Золушки и Принца, это – «жили долго и счастливо», это – будущая совместная жизнь? Для чего он это говорит?!

– Брент, мне не о чем помнить, уверяю тебя. Клянусь, я не смотрела как-либо странно. Я люблю тебя всем сердцем. И думаю, что ты чувствуешь то же. Надеюсь, мы хотим вместе состариться, разделить общую судьбу. Надеюсь, мы не можем друг без друга. Надеюсь…

Он примирительно обхватил Гейли рукой, прижал, и, когда темные, пронзительные глаза остановились на ее лице, они опять были полны нежности и любви. Гейли почувствовала себя необычайно спокойно и вновь удивилась, что Брент мог в нее влюбиться.

– Прости, – проговорил он и нежно коснулся пальцем ее подбородка, нижней губы, открытой части груди. – Я виноват. Сегодня я женился на вас, миссис Брент Мак-Келли, потому что, ей-богу, желаю разделить с вами судьбу. И хочу, чтобы вы нарожали мне наследников…

– Сколько?

– Дюжину. Впрочем, нет. Сложный вопрос, его предоставляется решать тебе. Я люблю тебя. Мне стало очень и очень… тревожно.

Она покачала головой, заглянула ему в глаза и едва не расплакалась от полноты счастья.

– Брент, я очень люблю тебя.

– Восхитительная. – Он склонился и поцеловал Гейли. Она ответила, забыв обо всем на свете: о белом платье, о лимузине, в котором они сидели, обо всем, кроме близости и тепла, кроме запаха его тела и звука сердца, бьющегося под ее пальцами.

Лимузин остановился. Брент услышал, как водитель направился к их дверям, и повинился жене:

– Дорогая, забыл заказать к нашему возвращению шампанское – собирался на пороге дома пить из твоей туфельки.

Гейли сморщила носик:

– Страшно негигиенично.

– Предлагаю другое. – Подражая его манере, Гейли вопрошающе выгнула бровь. Брент подмигнул: – Представляешь, как гигиенично и романтично: глоток алкоголя из твоего пупка.

– Это анатомично, а не романтично, – поддразнила Гейли.

– Хорошо, исключим алкоголь и займемся живой плотью.

– Слышу речи настоящего каннибала, – рассмеялась Гейли.

– На тебя не угодишь. Идемте, миссис Мак-Келли. Гости ждут нас. А когда все уйдут, то мы наконец-то… – Он не договорил, потому что, едва дверь автомобиля приоткрылась, как на молодоженов хлынул целый рисовый ливень. – Эй! – смеясь, запротестовал Брент. – Мы не уходим, а только прибыли.

Проходя через холл в бальный зал, молодые заметили лукавые лица Чеда и Гари. Оказалось, что шутка с рисом была их выходкой. Риа с Джонатаном приехали раньше других, чтобы выстроить гостей для поздравлений. Брент и Гейли двинулись вдоль линии друзей и родственников, и три четверти часа отвечали на рукопожатия и поцелуи, приветствовали всех явившихся на свадьбу, знакомились с теми, кого видели впервые. Гейли немного волновалась. Иногда кто-нибудь из старых приятелей Брента говорил ему: «А она у тебя красавица», или «Рад познакомиться с вами, миссис Мак-Келли, вам стало лучше?», или даже «Вы упали в обморок, когда поняли, что выходите за старого развратника, а?»

Однажды улыбка все-таки сползла с лица жениха. Гейли заметила это, но была несказанно счастлива, немного растерянна и уже почти ничего не помнила из происшедшего в храме. Помнила только, что пальцы их были сплетены и они торопливо шли по красному ковру, окрыленные, счастливые, улыбающиеся глуповатой улыбкой, которой отличаются лица всех новобрачных.

«Да, мы сделали это. Стали мужем и женой, законными супругами. Вся жизнь впереди, как будто мы снова дети. Если раньше дети играли только в доктора, то теперь они могут играть в дом. Мы вместе, мы – семья.