– Угу.

Браун подвсплыл и высунул над поверхностью спектролитовый колпак. Мелкая волна ритмично заслоняла «Тако-мару», но в остальном видно было хорошо. Трисек как раз принимал кита-полосатика, заодно прикрывая «Аквалюм». «Тако-мару» заглубил поплавки и осел, платформой почти касаясь здоровенной надстройки СПБ. Через громадный шлюз на корме трисека ползла хвостом вперед туша кита. Манипуляторы волокли ее вверх по наклонному слипу, который пара киберов поливала из шлангов, чтобы туша лучше скользила. А вот и кто-то живой... С верхней палубы перегнулся через леера молодчик с карабином, расписанный тату от шеи до пояса – ниже было не видно. «Живопись», в основном, повторяла мотив дракона – гибкое змеиное тулово оплетало якудзе мускулистые руки, пластало крылья по плечам, раззевало зубастую пасть на груди. Молодчик перебросил карабин за спину, достал белый платок и повязал на голову – а-ля «джентльмен удачи».

– Слушайте меня, – сказал Боровиц. – Вижу на палубе якудзу с винтовкой. А уж если кто из команды ходит в открытую с оружием и выпендривается «татушками», значит, и прочий плавсостав не лучше. А их там человек двадцать наберется... Так что осторожность плюс осторожность в квадрате.

– В кубе! – хмыкнул Вуквун, почитавший сегундо, но не прощающий ему склонности к «технике безопасности».

– Арманто, – серьезно проговорил Боровиц, – я не хочу присутствовать на твоих поминках. Да и собственные похороны пока не планирую.

– Понятно... – буркнул динамик, донеся долю смущения.

Браун бросил взгляд наружу – туша кита вползла на разделочную палубу и пропала из виду. Тут по внешней акустике донеслось слитное металлическое клацанье, сменившееся протяжным скрипом. Стыковались!

– Арманто и Токаши, – сказал Станислас. – Высаживайтесь прямо на слип.

– Понято, – ответил комзвена.

– Тимка, заходи с носа. Шурики – будете со мной.

– Ага! То есть – есть!

«Орка-1» погрузилась и поплыла, огибая огромный поплавок, пока не вклинилась в просвет между «Такомару» и «Аквалюмом». Осторожно всплыла под шатучими сходнями, перекинутыми с поплавка на палубу самоходки.

Сихали выскользнул из люка, дождался, пока вылезет Илья, и бережно прикрыл крышку.

– Никого... – прошептал Змей, оглядываясь.

Слева из воды выглядывал гигантский поплавок, весь в зеленых потеках мелких слизистых водорослей, справа выступала гладкая черная туша «Аквалюма», сверху нависала ребристая платформа – прямоугольная палуба трисека.

Квадратный люк в палубе самоходки был раскрыт в полутьму, из которой доносились смутные голоса и скрежетание. В толстенной круглой стойке, укорененной в поплавок и упертой в платформу «Тако-мару», был распахнут круглый люк. За ним горел яркий желтый свет и топотали удалявшиеся шаги. Резкий металлический голос репродуктора объявил по-японски: «Кит номер Ка три ноль ноль пять на разделке!»

Изнутри стойки-пилона, где проходила винтовая лестница, донеслись тихие шаги, и в люк выглянул Арманто.

– Токаши где? – спросил Браун, опуская вскинутый бластер.

– Со мной!

– Давайте оба сюда. У вас фенотип подходящий. По-японски ты как?

– Охайо годзаимас! – поклонился Вуквун. – До дзо аригато. А! Я еще чего знаю – гокуру сама!

– Не балуйся.

– Мосивакэ годзаимасэн[34]...

В это время по трапу из СПБ поднялся крепкий чернявый малый, жутко обволошенный и с серьгою в ухе.

– Привет Восточной Азии от Южной Америки! – осклабился он, вскидывая кулак.

– Тояма токанава, – вежливо ответил Арманто.

А Тимофей мягко перескочил на палубу «Аквалюма» и схватил малого за вскинутую руку. Малый очень удивился, а в следующую секунду заработал рукояткой бластера по голове и обмяк. Браун затащил его за рубку, усаживая в позу алкаша под забором. Из-за стойки выглянул Токаши Ашизава.

– Стойте здесь, – приказал Сихали якудзам, – и успокаивайте всех, кто покажется. Скоро наши на «Бронко» подойдут, встретите…

– Базара нет! – лихо ответил якудза Арманто.

На разделочную палубу Тимофей с ТугариномЗмеем поднялись по узкому колодцу-трапу. Здесь их поджидали Боровиц, Шурики и двое «амэ» – Самоа Дженкинс и Ларедо Шэд, старпом «Онекотана».

– Арманто с Токаши – в тылу, – коротко доложил Браун.

– За мной! – сказал сегундо негромко и повел абордажную команду по сырому, темному коридору, где пахло тухлятиной и горелой изоляцией. На выходе из коридора их догнали китопасы с «Бронко» – Джамил, Тераи, Лёва Вальцев. Боровиц показал им большой палец и тут же приложил к губам указательный – цыц, мол.

Из поперечного коридора вышел щуплый японец в чистеньком комбинезоне. Оружейный пояс висел на нем столь низко, что, чудилось, вот-вот спадет на пол. Две кобуры с шестизарядными бластерами были пристегнуты ремешками к худым бёдрам.

Завидев целый отряд чужаков, якудза резко затормозил и бросил ладони на рукоятки.

Рефлекс опередил мысль – Тимофей выстрелил, поражая врага с первого импульса. Японец сполз спиной по переборке, пачкая чистые панели сажей и кровью. Грюкнул, падая, квантовый пистолет – «кольт лайтинг сикс-шутер». Браун подобрал его и посмотрел на Боровица. Тот одобрительно кивнул и скомандовал:

– Налево!

Плотно сбитый Тераи Матеата с усилием отпер дверь с мутным иллюминатором, и вся группа окунулась в вонь разделочной палубы.

По транспортеру двигалась туша полосатика. Четыре юрких многоруких кибера обдирали ракообразных «китовых вшей» с брюха туши, конходерм и коронул – со спины. Бледные толстенькие рачки извивались и летели в отходы.

Сверху опустились блестящие манипуляторы, вооруженные метровыми ножами. В момент исполосовав кита, они поднялись, а другие гемомеханические конечности захватили слои ворвани и содрали их, как кожуру с банана. С громогласным шипением электрорезак вспорол брюхо полосатика, и на палубу серой дымящейся грудой вывалились кишки, поднимая новую волну зловония.

Куски мяса, бесформенная мягкая печень весом в четыре центнера, сердце, язык, китовый ус – все уходило вниз по боковым слипам. А решетчатую палубу заливала река липкой крови. И ни одного человека не было видно – только киберы, эффекторы да сам синий кит, быстро превращавшийся в окровавленный скелет.

Но вот выдвинулись пилы, с визгом порезали твердейшие мослы, а манипуляторы сгребли их на мельницу – будет костяная мука! Не пропадать же добру, тем более – ворованному...

– Разделиться на двойки, – скомандовал Боровиц, – и обыскать палубу!

Китопасы разбежались, стараясь не ступать в черные лужи. Громкоговоритель проревел на японском: «Палубу промыть, киберам перейти в режим ожидания!» Роботы-сателлиты послушно отшагнули к заляпанным стенам. Подбежал Джамил.