– Ты спешишь, да? Небось, мамочка и папочка уже ждут тебя не дождутся?

Бод покачал головой и сразу же пожалел, что не кивнул.

– Отличненько, значит, тебя никто не ждет. – Эбенезер Болгер прикрыл ладонями брошь. – А теперь ты мне скажешь, где именно ты ее нашел.

– Я не помню, – ответил Бод.

– Слишком поздно, – сказал Эбенезер Болгер. – Подумай хорошенько, откуда она у тебя. Потом, когда подумаешь, мы с тобой поговорим, и ты мне все расскажешь.

Он встал, вышел из каморки, закрыл за собой дверь и запер ее огромным железным ключом.

Торговец раскрыл ладонь, посмотрел на брошь и алчно ухмыльнулся.

Над дверью лавки зазвенел колокольчик, давая знать о том, что кто-то вошел, Болгер затравленно посмотрел на вход, но там никого не было. Просто дверь слегка разболталась. Болгер закрыл ее покрепче и перевернул табличку у входа на сторону «Закрыто». Ему не хотелось, чтобы сегодня кто-то мешал.

Осенний день из солнечного стал пасмурным, и окна магазинчика покрылись мелкими капельками дождя.

Эбенезер Болгер поднял трубку телефона, стоявшего на прилавке, и чуть дрожащим пальцем нажал несколько кнопок.

– Я нашел золотую жилу, Том, – сказал он. – Дуй сюда как можно быстрее.

Бод понял, что попал в западню, как только услышал звук запираемого замка. Он чувствовал себя ужасно глупо из-за того, что оказался взаперти, злился, что не поверил первому впечатлению и не сбежал отсюда сломя голову, лишь увидев лицо этого пройдохи. Он нарушил все мыслимые законы кладбища, все пошло не так. Что говорил ему Сайлас? А Оуэнс? Бода охватывала паника, но он постарался взять себя в руки, поглубже загнав беспокойство. Все будет хорошо. Бод знал это. Ему просто очень нужно выбраться отсюда.

Он внимательно оглядел кладовку. Сюда вела только одна дверь.

Бод открыл ящик стола и нашел там лишь небольшие тюбики краски (такой обычно подкрашивают антикварные вещи) и кисточку. Интересно, ему удастся выстрелить краской продавцу в лицо, ослепить его на несколько минут и убежать? Бод открыл крышечку и выдавил немного краски себе на палец.

– Что ты делаешь? – прямо над ухом раздался чей-то голос.

– Ничего, – ответил Бод, завернул крышечку и отправил тюбик в огромный карман своей куртки.

Лиза Хемпсток смотрела на него без всякого выражения.

– Как ты здесь оказался? – спросила она. – И кто этот старый мешок с мусором за дверью?

– Это его лавка. Я пытался ему кое-что продать.

– Зачем?

– Не твое дело.

Она презрительно фыркнула.

– Знаешь, тебе лучше вернуться на кладбище.

– Не могу. Он меня запер.

– Нет, можешь. Просто пройди сквозь стену…

Бод покачал головой.

– Не могу. Я могу проходить через стены только дома. Когда я был маленьким, они дали мне свободу только в границах кладбища. – Силуэт мертвой ведьмы был едва различим, но Бод за свою короткую жизнь уже привык разговаривать с мертвецами. – Кстати, а ты что здесь делаешь? Что ты вообще делаешь за границей кладбища? Сейчас день. Ты же не Сайлас, тебе нельзя выходить с кладбища.

– Эти правила существуют только для тех, кто покоится в границах кладбища; на тех, кто похоронен за пределами, они не распространяются. Никто не удосужился сказать мне, что делать и куда ходить. – Она посмотрела на дверь. – Мне не нравится этот человек. Пойду, посмотрю, чем он там занимается.

Неяркая вспышка – и Бод снова остался в одиночестве. Он услышал отдаленный раскат грома.

В полумраке лавки Эбенезер Болгер подозрительно оглянулся. Ему показалось, что за ним кто-то наблюдает. Нет, никого.

– Мальчишка заперт в комнате, – сказал он себе. – Входная дверь закрыта.

Он полировал металлические зажимы, в которых был закреплен змеиный камень, так тщательно, как будто был археологом на раскопках. Под черным слоем грязи засверкало серебро.

Он начал жалеть, что позвонил Тому Хастингсу, хотя тот и был огромным и мог напугать кого угодно. А еще торговец пожалел о том, что ему рано или поздно придется продать брошь. Это было самое неприятное. Чем больше она блестела, тем сильнее ему хотелось, чтобы она оставалась только его и больше ничьей.

Там, в склепе, наверняка еще есть, думал он. Мальчишка все ему расскажет. Он приведет его туда.

Мальчишка…

Вдруг его осенило. Он с великой осторожностью положил брошь, открыл выдвижной ящик под прилавком и вытащил жестяную коробку из-под печенья, набитую конвертами, открытками и разными ненужными бумажками.

Он сунул в нее руку и выудил открытку, чуть большую по размеру, чем обычная визитная карточка. Ее края были обрамлены черным. На ней не было ни имени, ни адреса. В середине выцветшими чернилами было написано лишь одно слово: «Джек».

На обороте мелким аккуратным почерком Эбенезера Болгера было написано напоминание – как будто он мог забыть, как пользоваться карточкой, чтобы вызывать этого человека. Впрочем, нет, не вызывать. Приглашать. Таких людей не вызывают.

В этот момент кто-то постучал во входную дверь.

Болгер кинул карточку под прилавок и, подойдя к двери, стал вглядываться в дождливый вечерний сумрак.

– Быстрее, – торопил его Том Хастингс. – На улице мерзко. Кошмар какой-то. Я весь промок.

Болгер отпер дверь, и в лавку ввалился Том Хастингс, с его плаща и волос капала вода.

– О чем таком ты не мог рассказать мне по телефону?

– О нашей большой удаче, – ответил Эбенезер Болгер, – вот о чем.

Хастингс снял плащ и повесил его на дверь магазинчика.

– О чем ты? С прицепа проезжавшего грузовика упало что-то хорошее?

– Сокровище, – произнес Болгер. – Вернее, целых два. – Он подтолкнул приятеля к прилавку и показал брошь, лежавшую прямо под лампой.

– Старинная?

– Языческих времен, – ответил Эбенезер. – Может, и более ранняя. Эпохи друидов. Это было еще до того, как пришли римляне. Он называется змеиным камнем. Я встречал такие в музее. Никогда не видел более тонкой работы по металлу. Наверное, брошь принадлежала королю. Паренек, который ее принес, сказал, что нашел ее в старом захоронении – по-моему, там целый сундук с такими штуками.

– Может, стоит сделать все по закону? – задумчиво спросил Хастингс. – Заявить, что мы нашли клад. Нам заплатят за него рыночную цену, а еще мы можем заставить их назвать клад нашими именами. Сокровища Хастингса-Болгера.

– Болгера-Хастингса, – машинально поправил Эбенезер. – Я знаю несколько человек, которые заплатят больше рыночной цены, если дать им это пощупать, – сказал он Тому Хастингсу, который нежно, как котенка, поглаживал брошь. – И не будут задавать никаких вопросов. – Он протянул руку, и Том Хастингс нехотя отдал ему брошь.