– Значит, это будет… девятьсот тринадцатый год. Кора, отметь в календаре. Где бы мы ни были, ты должна на это посмотреть.

– В девятьсот тринадцатом году я собираюсь жить мирно, спасибо большее. Я буду уже пожилой леди, между прочим. Спорим, вы на меня даже не взглянете?

– Я сделаю для тебя исключение, – Дамон глубоко поклонился.

Я представил себе ее жизнь в течение ближайших двадцати пяти лет. У нее будут муж и дети. Скорее всего, она назовет дочь Вайолет и будет рассказывать ей о храбрости и красоте давно почившей тети. Интересно, а что еще она расскажет детям о тех событиях, которые сделали ее тем, кто она есть?

– Но я подумаю, – неожиданно сказала Кора, когда пароход подал три долгих сигнала к отправлению. – Почему нам не встретиться в тысяча девятьсот тринадцатом году? Где бы мы ни были. Я обещаю, что, если перееду, непременно оставлю свой адрес на почте в Мистик-Фоллз. Тогда вы всегда сможете меня найти. – В ее голосе звенела надежда на будущее: ее собственное и наше общее. Я медленно кивнул. Может быть, мысль о встрече, назначенной через двадцать пять лет, позволит мне сохранить надежду.

– Как тебе мысль, братик? – Дамон улыбнулся.

Я снова кивнул. В конце концов, мы не сражались из-за девушки. Мы пытались ее отпустить, и ей – и нам тоже – от этого стало бы только лучше.

– До встречи, джентльмены! – Кора вынула из кармана часы, развернулась и припустила к трапу. Добежав, она повернулась, послала нам воздушный поцелуй и исчезла.

– Отлично. Мы это сделали, – Дамон говорил так гордо, как будто только что отвел к алтарю свою родную дочь.

– Она это сделала. Замечательная девушка.

– По важным вопросам мы с тобой всегда соглашаемся. И куда теперь? Я слышал, тут совсем недалеко играют в покер. Может, сходим, как в старые добрые времена? – Дамон поиграл бровями. – Тебе нужно выиграть денег, чтобы заплатить мне за несостоявшееся убийство.

– Я тоже уезжаю, – покачал головой я.

В глазах Дамона мелькнуло удивление:

– С Корой? Это и был твой план?

– Нет. Я не знаю, куда поеду. Какой корабль первый подойдет. Африка? Австралия?

– Ты уверен? Европу мы почти завоевали. Мы можем бывать на балах и жениться на принцессах с континента. Мы заставим имя Сальваторе прогреметь. Ты со мной?

– Нет.

На долю секунды Дамон показался мне разочарованным, но это быстро прошло.

– Может быть, это и к лучшему, – он сжал губы в тонкую линию, – ты бы портил весь мой стиль.

Я протянул Дамону руку, но он как будто ее не заметил.

– Может быть, в тысяча девятьсот тринадцатом году, – поддразнил я.

Дамон спрятал руки в карманы и отвернулся. Я смотрел на него, пока он шел по пирсу, а потом, когда брат превратился в крохотную точку, поднял глаза к горизонту. Солнце медленно садилось. Я смотрел на корабли и пытался решить, на какой из них мне сесть. Желудок сжимался, но я не обращал на это внимания. На борту любого судна будет множество крыс, я легко на них проживу. Это будет своеобразная епитимья после всех этих искушений. Я прихватил из дома денег, так что беспокоиться о расходах мне не придется. Мне не придется и прибегать к насилию. Я начну новую жизнь с чистого листа. Буду жить просто и чисто.

Пароход, увозивший Кору, полз к горизонту. Люди на палубе посылали воздушные поцелуи, с причала им махали провожающие. Я попытался найти Кору, но не сумел. Но я все равно помахал рукой, прощаясь не только с Корой, но и с куском собственной жизни. А потом, когда корабль скрылся из виду, я развернулся и пошел, расправив плечи и подняв голову, – просто человек, который хочет начать новую жизнь как можно дальше от старой.

В одном из моих учебников была картинка под названием «Источник юности», изображавшая молодых прекрасных людей и бесконечный праздник. Ребенком я все время рассматривал ее, зачарованный мыслью о бессмертии.

Теперь я знал правду. Бессмертие – не идиллия. Это сила.

Если мне предстоит жить вечно, я проживу эту жизнь достойно. И поэтому мне нужно уехать как можно дальше от искушения. И от Дамона. Поэтому я взошел на борт корабля, отправляющегося в Новую Зеландию. Я не знал, останусь ли я там на месяц, на год или на сто лет, и мне это нравилось. Мне нравилось, что больше у меня нет планов. Мне нравилось зависеть только от себя. Мне нравилась легкость, с которой я теперь вступал в беседу с незнакомцами, не чувствуя себя так, будто скрываю ужасную тайну.

Я – Стефан Сальваторе.

Мне все еще нужна кровь. Это желание бесконечно и всепоглощающе, оно – основа моего существа. Интересно, что будет, если я полностью отдамся своей темной стороне, как сделал Дамон? Что бы случилось, если бы леди Элис не спасла нас? Смог бы я в последний миг между жизнью и смертью разорвать чары? Думаю, нет.

И я клянусь, что до конца вечности не окажусь в ситуации, которая даст мне ответ на этот вопрос.