Две с половиной недели пути миновало, когда наконец перед Ивором появился вход в густые хвойные леса. Непередаваемые запахи природы, звуки различных птиц, серых оттенков небо, все это создавало незабываемую атмосферу, которая в то же время порождало в сердце легкое чувство тревоги.

Поправив сумку и затянув потуже кафтан, Ивор ступил в эти полные опасности и неведомых приключений леса, тем самым открывая новую страницу своей жизни.

Пройдя всего несколько верст, его чуткий слух поймал приглушенный крик. Будто кто-то с завязанным ртом взывал о помощи.

Ивор пожал плечами.

— Ну нет, точно не в этот раз.

Глава 70. Рисбо

В воротах, продолжением которых являлись тяжелые деревянные стены что-то звучно щелкнуло.

Небольшая дверь в человеческий рост отворилась, а в нее зашли три фигуры. Вечерело. В сумерках людей сложно разглядеть, но одно оставалось очевидным, один из них не был хазаром.

— Кто это? — спросил мужчина, указывая на единственный столб, стоящий напротив ворот.

Он располагался таким образом, чтобы каждый, кто входил во владения хазар — видел его. На столб самым жестоким образом было насажено тело. Мужчина средних лет, черные с проседью волосы которого уже скатывались в грязные комки. Глаза давно выклевало воронье. Тело мужчины покрывали побои и порезы. Кровь давно запеклась.

«Уже пару недель как мертв. Не меньше» подумал Девятиглаз, ожидая ответа.

— То наш бывший каган, Вирхор.

— Вот, значит, как у вас сменяется власть, а кто нынче ведет хазар?

— Бывший бек. Сейчас, каган Захария.

Девятиглаз посмотрел на своих спутников и нервно провел ладонью по шее.

По слухам, что Девятиглаз получал, когда был главным старейшиной столичной школы Зничева, он знал, Захария — самый кровожадный из всех хазарских воинов. Более жестокого и ненасытного практика на поле боя не найти. Но главная легенда, которая ходила о нем повсеместно, это техника боевого намерения, о которой ранее никто никогда не слышал. Захария мог входить в особое состояние Берсерка, когда он обменивал месяцы жизни на минуты боя. Его энергия удваивалась, а культивация возвышалась на три этапа. По слухам, в этом боевом намерении он не ведал союзников. Все на поле боя становились его врагами.

Одно из первых и самых больших столкновений с Хазарским Каганатом проходило именно здесь, на этой территории. Из семисот хазар и тысячи практиков тогда еще только княжества Иса остался в живых лишь один. Бой затягивался и Захария вошел в состояние Берсерка. За время горящей лучины он перебил более тысячи практиков, поглотив их жизненную энергию. Сложно представить, насколько сейчас силен нынешний каган хазар.

Всего за несколько недель царственный дом очень изменился. Некогда он был достаточно роскошным, дышал жизнью, но теперь больше походил на военный дом.

Всюду развешанное оружие и гобелены с изображением славных побед каганата выглядели устрашающе. Тусклый свет мягко являл взору широкий трон, на котором восседал мускулистый мужчина. Его черная ламеллярная броня, начищенная до блеска, шлем с перьями у навершия и скрещенные у головы трона копья подчеркивали величие и опасность. Этим человеком и был нынешний каган хазар, Захария.

Его плотная аура заставляла все внутренние органы сжиматься. Глубоко посаженные глаза с хладнокровным взглядом могли заставить обычного человека обмочиться от страха. Его авторитет не только в кругах именитых воинов, но и всех хазарских людей был высок и неоспорим. Багровый туман демонической энергии словно длинный шарф опоясывал его тело.

Зайдя вовнутрь, Девятиглаза вывели в центр. Он глубоко поклонился, выражая уважение. На самом деле его привели не как пленного, а, скорее, как гостя, что было очень важно и подчеркивало нейтральное отношение к нему, даже несмотря на то, что он русс.

Один из воинов начал доклад.

— Великий каган, свет каганату нашему. Посылка доставлена. Теперь этот слабак сгниет на чужой земле и некому будет его вспомнить.

Захария медленно кивнул.

— Хорошо. Слабые практики, которые не постигли демонические искусства Тенгри не могут даже умереть на наших землях. От смерти таковых нам никакой пользы. Тенгри нельзя гневить, ибо гнев его страшнее темнейшей орды, убивающей в ночи.

Воины ударили в грудь кулаком и поклонились, услышав слова из древних писаний. Их обычаи действительно диктовали странные условия. Хазарский отпрыск, не познавший демонических сил не имел права даже умереть на родных землях.

Захария оглядел Девятиглаза и продолжил.

— Вирхор был слишком мягкотел и держал этого выродка при себе. Он позабыл, что не в магических предметах сила наших воинов. Впрочем, вопрос закрыт. Скажите мне, кто наш гость?

— Девятиглаз из Зничева княжества. Утверждает, что может дать важную информацию для кагана, которая поспособствует победе над Русским Каганатом.

Захария поднял бровь.

— Как интересно, и что же наш гость хочет взамен?

Девятиглаз сделал шаг вперед и начал почтительным, но не раболепным тоном.

— Великий каган, свет каганату твоему. Моя просьба проста. Принять этого старика к себе, дабы он смог обучаться демонической культивации. Я смог постичь кое-какие основы по древним записям, но этого мало. Взамен, я готов поделиться информацией о закрытых и тайных формациях, обладающих большой силой. Если их уничтожить до активации, то преимущество будет на вашей стороне. Также у меня есть знания о расположении сил во всех княжествах, пусть и в общих чертах.

Каган кивнул, принимая приветствие на родном для него языке. Он отметил уважение своего гостя, тем не менее его лицо оставалось неодобрительным.

— То есть ты говоришь, что как паскудная крыса готов предать родные земли ради силы демонической культивации? — Захария поднял тон так, что стены завибрировали, а огонь в лучине задрожал, норовя потухнуть.

— Да, великий каган. — без тени сомнений ответил Девятиглаз, игнорируя оскорбление.

— Ха! Что ж, тогда скажи, что мне мешает забрать эти знания у тебя силой?

— Прежде чем вы успеете это сделать, я уничтожу все свои воспоминания и убью себя, так что даже после смерти ни один практик не вытащит эти знания из меня.

— О! Как занятно, значит ты все продумал, не так ли? А что дальше? Мы нападем на твое княжество, что будет с твоими родными? Будешь ли ты просить сохранить им жизнь?

— У этого старика нет родных или близких. Все, что у меня есть — это сила. Моя культивация. И я готов пожертвовать всем, чтобы достичь небывалых высот. Я готов сражаться ради Хазарского Каганата.

Захария хлопнул, отчего громкий звук эхом отразился