деле, уроженцы Шварцштайна вызывают у меня кучу подозрений. Их кровавые мистерии, вампирские наклонности и нездоровая тяга к насилию — очевидный симптом порчи. Я честно попытаюсь договориться с паладинами, но велика вероятность, что беседовать придётся на другом языке.

— Ян Менсис того же мнения. Он рассказывал, что Женевьева Израненная, которой они молятся — прямое воплощение Баффара.

— Не факт, но более чем вероятно. Ты как никто другой должна понимать, насколько многозначен Хаос. Он противоречив, возникает из ниоткуда и так же внезапно пропадает. Видела, как змея кусает себя за хвост? Очень похоже, только разворачивается невидимо для человеческих глаз. Но хватит философии. Нас ждут на лётной площадке.

Фонари высвечивали серебристый диск, стоящий на верхней палубе «Отто Кросига». Рядом с опущенной рампой караулило два солдата в характерных противогазах и касках с пиками. Огромный рост, неестественно развитая мускулатура и сверхтяжёлая панцирная броня выдавали в них генопотомков. Так звались обитатели Арконского княжества, которым правил курфюрст Геллер. Старик обожал евгенику. На протяжении целых поколений он скрещивал нордлингов, стремясь вывести сверхчеловека.

Йозефу нравились эти дуболомы, а генопотомки почитали своего творца с грубоватой простотой. Словно муравьи, они слонялись по недрам плавучего титана. Патрулировали. Наблюдали. Скучали без настоящей работы.

Безразличный взгляд линз проводил Эсфирь и Виктора. Стражи знали, что готовится незапланированный вылет. Тарелка приняла их в аскетичный, но функциональный салон с противоперегрузочными креслами. Застегнулись ремни. Взвыла турбина, унося людей навстречу судьбе. Их ждал Хорез-Юрт.

И то, что в нём скрывалось.

Масштабы «Отто Кросига» бросали вызов человеческим представлениям о гранях возможного. Линкор напоминал копьё в пять километров длиной, окованное сталью. Такие машины должны летать в космосе, а не бороздить моря. Носовой таран вспахивал океан, словно гигантский плуг. Среди артиллерийских башен, торпедных аппаратов и солярных прожекторов угрожающе торчали гарпуны с цепями.

— Это «Медвежьи Когти», — объяснил инквизитор. — Отличная штука, если капитану захочется навязать кому-нибудь абордаж.

Эсфирь скептически нахмурилась.

— Зачем лезть в ближний бой, когда у тебя в руках такая мощь? Мне кажется, Геллер может сдуть любого противника раньше, чем к нему подойдут на расстояние выстрела. Уверена, эти пушки способны разорить целый город с одного залпа.

Крац указал на высокий шпиль, увенчанный шипастой сферой.

— Иногда простых снарядов маловато. Посмотри, это — «Утренняя Звезда».

— Излучатель высоких энергий? — допустила ведьма.

— Мобильный циклотрон, — поправил шпик с нотками гордости. — По нажатию кнопки бьёт квазипротонами. Один килограмм антиматерии — и на месте Вадистана будет залив. Местным бармалеям хорошо бы вспомнить все молитвы, которые они знают, ибо жить им осталось последнюю ночь.

Лига Прометея хотела развязать войну, что положит конец всем склокам в мире. Жалко, что Менсис не учёл главного: любой конфликт имеет склонность выходить из-под контроля. Нагорный край был очень старой землёй. В бункерах, глубоких норах и секретных убежищах покоились невообразимые ужасы Долгой Ночи. С каждым днём их становилось больше и больше.

«Мы начинали с арбалетов и мечей, но теперь на место кавалерии пришли танки. Ещё год назад в небо едва поднимались дирижабли, а теперь в облаках носятся реактивные истребители», — горько заметила аколитка.

Хотела она того или нет, но эра благословенного Средневековья подходила к концу.

Летающая тарелка затряслась. Кожу покрыли мурашки. Это значило, что флаер покинул область, защищенную Геллеровым полем. Эсфирь ощутила себя куда живее, чем раньше. К ней возвращался шёпот Варпа.

Первое время она всерьёз размышляла, не прибить ли Виктора здесь и сейчас. Кровожадный пыл остудила защитная кираса инквизитора. Кхалид задалась вопросом: а что плохого сделали трорхеймцы? Не позволили ей утонуть, включили в отряд и дали шанс искупить грешки? Едва ли это было поводом для мести.

Над Жемчужной Гаванью клубились тучи. Ветра сгоняли темноту в контуры восьмиконечной звезды, что выдавало искусственность циклона. В один момент из октета сорвалась багровая молния, угодив по конфедератскому пароходу. Броненосец лопнул, точно резиновый шарик. Отовсюду появились драконы Хаоса. Шторм ломал сдвоенные крылья пасаденских бипланов, но едва ли вредил одержимым тварям. То тут, то там проносились трассирующие очереди зениток.

— Это не наша работа! — велел инквизитор, обращаясь к пилоту. — Шульце, скинь уродов с хвоста!

Авиатор вошёл в крутое пике. Вода приближалась с невообразимой скоростью. Ведьма задрожала от страха, но вдруг устыдилась собственного малодушия.

— Ну нет! — решила она и волевым усилием покинула тело.

В тонком мире «Рукх» выглядел отвратительно. Чего не могли заметить психически слепые люди, так это создания, превратившегося в единое целое с истребителем. Когда-то оно было человеком, но ритуалы Тёмных Механикум срастили нервы с проводкой, а глаза — с целеуказателями. Всего лишь биологический придаток к злобной машине, этот абхуман больше не имел права на существование.

Эсфирь почти ласково скользнула по маслопроводу и нашла баки, залитые керосином. Ещё одна богомерзкая идея алхимиков Султаната — перегонять сырой прометий в более эффективное топливо. Удар невидимой руки — и летун вспыхнул как метеор.

В тот же момент диск Белонце нырнул под воду. Наверху блестели сполохи воздушного боя, тонули корабли и сыпались ящики. К фигуркам людей плыли узнаваемые тела плезиозавров. Пасаденцам не увидеть рассвета, но их жертва послужит благой цели.

— Я не знала, что диски умеют плавать! — крикнула Эсфирь, стараясь быть громче ртутно-вихревого двигателя.

— Так и живём, — флегматично заметил Виктор.

* * *

Геллер задумчиво поглаживал кошку, сидя на командном троне. Зверёк мурлыкал в полудрёме, уже привыкнув к вечной суматохе мостика. Офицеры тихо переговаривались над консолями с тактическими выкладками. Особисты внутренней службы безопасности вглядывались в экраны, транслирующие пикт-изображения со скрытых камер.

Прямо сейчас его верный слуга летел на самоубийственное задание. Инквизитор не знал, какую судьбу ему приготовил хитрый князь. Виктор фон Крац имел репутацию честного рубаки, хорошего парня и маньяка своего дела. Охотник на ведьм был как овчарка, натасканная ловить и выгрызать любые угрозы для короны. В Кронштайне он получил уникальное право казнить и миловать по своему разумению, но, в отличие от коллег, его ни разу не обвиняли в превышении полномочий.

Йозеф глядел в темноту, ощущая, как скованные воспоминания обретают краски. В такие моменты на плечи ложился груз прожитых лет и неверных решений. Сомнения — опасная штука, но и великая роскошь. Короли не должны чувствовать робость и пускать работу на самотёк.

Где-то на Востоке сидел Иблис, точно хан горячих пустынь, и лениво подписывал очередной указ. Легионы танков рычали моторами, готовые броситься в ад ради своего повелителя. В то же время на башне Циолковского ворожил чудовищный варлок Джафар. Безумцы творили один ритуал за другим, расплетая мироздание. Скоро, очень скоро Вадистан превратится в